— Промышленный шпионаж в производстве цемента… Если бы мы еще работали в электронике. Широким жестом я отметаю возражение.
— Неважно. Пусть Дре думает что угодно. Он собственными ушами услышит выстрелы, это первое. Убедится, что ставень был взломан, это второе. И третье: вытащит две пули из стены позади письменного стола. Вывод: при покушении ты чудом уцелел. А теперь что тебе не нравится?
— Ничего… Ничего…
— Страх перед скандалом, признайся.
— Мать — такое хрупкое существо.
— Ладно. Хватит.
— Да нет, не в этом дело.
Он мысленно оценивает меня. Чувствует себя несчастным, не знает, на что решиться.
— Тебе бы хотелось быть уверенным в отношении Изы, не так ли?
— Да… Вот именно! Какие гарантии, что… — он почти кричит.
— Если бы ты не прерывал меня на каждом шагу… Можешь быть уверен, я все предусмотрел. Так вот… Начнем сначала… Тебе угрожают. Ты не можешь положиться на полицию. Рядом с тобой женщина, которая начинает дрожать от страха. Совершенно естественно, что влюбленный по уши мужчина, который вынужден, кстати, ожидать худшего… Как бы он поступил?.. Какой высший жест бескорыстия, а?.. Не понимаешь?
— Нет, — жалко мямлит Шамбон.
— Ну, напрягись! Если он готов отдать жизнь, может ли он отдать что-то другое?
— Состояние?
— А долго же ты думал. Состояние — да, но в каком виде?
— Завещание? Дружески хлопаю его по колену.
— Разумеется, завещание. Заметь, это чистая формальность. Зато, когда Иза узнает, что ты сделал для нее… Щедрость всегда вызывает признательность и любовь… Тебе останется только заключить ее в свои объятия… Нет?.. Еще что-то не нравится? Тебя пугает слово «завещание»? Нетерпеливый жест.
— Это вы уладите… Хотя… не так-то просто…
Вот мерзавец! Держится за свою кубышку. Пока надо притворяться, он согласен. Анонимные письма — будьте любезны. Кольцо — пустяки. Но как только дело доходит до письменного обязательства, тут уж извините: стоит на земле обеими ногами.
— Вы не знакомы с мэтром Бертайоном? — продолжает Шамбон. — Когда он… Я резко прерываю его:
— Завещание — это прекрасно. Но никто тебя не неволит.
— С чего я должен начать?
— С документов, которые надо принести с завода. Скажем, неделя на подготовку. Жермена надо предупредить, что в кабинете будет допоздна гореть свет. Изу, само собой, надо окружить всяческим вниманием, с матерью не валяй дурака.
Он подскакивает. Мне нравится злить его грубыми словечками — мое влияние на него вернее.
— Действовать надо в субботу вечером, как тогда, с дядей. Самое удобное время. Дре, конечно, будет дома. Надо отрепетировать. Все будет гораздо проще, чем в прошлый раз.
Он жмет мне руку. «Чао!» — бросает этот дурень, желая показать, что начинает играть всерьез. Честное слово, таких, как он, ненавижу всей душой.
Наконец я один. Звонок Изы. «У меня мигрень, но все в порядке», — говорю ей. Что касается завещания… Нет. Не надо перебарщивать.
В который раз я изучаю все, что нагородил. Ни к чему не придерешься. В истории с самоубийством комар носу не подточит. Конечно, при желании можно утверждать, что все в этой драме странно. Кстати, Дре ведь не дурак, а смирился.
К анонимкам подкопаться трудно. Я бы даже сказал, анонимки подтверждают версию самоубийства. Разного рода предположения, домыслы, все эти психологические штучки, которые начнутся после смерти Шамбона, — здесь я бессилен. |