Выслушав в свой адрес пару малоприятных предположений насчет «облико морале», Виктория на пару минут затихла, задумчиво перебирая волосы у Владимира на груди. Затем, придя к какой‑то своей мысли, она ловко вынырнула из его объятий, оседлав ведьмака сверху.

– Ой, чует мое сердце, что наш господин ведьмак влюбился,– На робкий лепет со стороны растерявшегося Володи она крепко обхватила его лицо ладонями.– В глаза смотреть, в глаза!

Владимир взглянул в эти бездонные черные озера и понял, что тонет в них с головой, что ничего важнее этих глаз для него просто не существует, что он отдаст все, что угодно, лишь бы видеть эти глаза постоянно, ночью и днем, до последнего своего вздоха. Действительно, это была любовь, которая «нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь». Любовь, которая поражает как молния, так же мгновенно и бесповоротно, которая приносит муку и наслаждение. Одним словом – любовь.

Если бы Владимир не был ведьмаком, на которого не действуют никакие магические фокусы, он бы точно подумал, что ведьма его попросту приворожила, уж слишком симптоматика была похожей. Но в том‑то и дело, что от подобных чар его ведьмачий разум был надежно закрыт.

Очевидно, нечто подобное чувствам Владимира испытала и Вика, потому как, глядя в его змеиные глаза, она вдруг перестала улыбаться, сделавшись необычайно серьезной. Медленно их лица двинулись навстречу друг другу, пока губы не сошлись в поцелуе, и это было лучше любых слов, которые они могли бы в тот момент произнести.

Любовную идиллию опять нарушил Прохор, который деликатно постучал в дверь спальни с докладом, что баня готова, господ просят париться.

Досадливый вздох по поводу того, что их опять отвлекли, вырвался у обоих практически одновременно. Взглянув друг на друга так, как будто видятся впервые в жизни, ведьмак и ведьма весело рассмеялись.

– Пошли, Отелло! – Вика ласково потрепала Владимира по коротко остриженным волосам.– И не забивай себе голову разной ерундой. Могу поклясться, что ничего такого, чего можно было бы стыдиться, я в своей жизни не делала. А список моих любовников далеко не такой длинный, как тебе кажется.

– Ну да, как там в песне поется: кто у нас не первый, тот у нас второй.– Червячок сомнений все же грыз ведьмачью душу, как Владимир ни пытался его заглушить.– Ладно, будем считать, что я поверил…

– Ну уж нет! – Молодая женщина прищурилась, зло поджав губки.– Давай уж сразу разберемся до конца.– Она встала около кровати, обнаженная и прекрасная в своем гневе.– Мне тоже не безразлично, скольких женщин до меня ты осчастливил! Судя по твоей опытности, в свободное от ведъмачества время ты подрабатываешь на съемках порнофильмов или мальчиком по вызову!

– Ну знаешь… – Владимир медленно закипал.– Это уже слишком! Я тебя проституткой не обзывал! И если ты хочешь продолжать в том же духе…

Внезапно он замолчал, представив, насколько анекдотично они смотрятся со стороны, выясняя, словно прыщавые подростки, дела давно минувших дней. Вместо продолжения разбирательств он встал с кровати, нежно обнял все еще негодующую Вику за плечи:

– Кстати, кем здесь этот Прохор, у которого талант появляться в самый неподходящий момент?

– Что? – Столь радикальная смена тематики застала молодую ведьму врасплох.– При чем здесь Прохор? – Она подозрительно глянула на Володю.– Ты что, и его хочешь в мои любовники записать?

Она уже готова была взорваться, как фугасный снаряд, но Владимир поспешил внести в ситуацию ясность:

– Да‑а, до такого я бы точно никогда не додумался! Нет, просто я интересуюсь, кто есть кто в этом доме, только и всего.