— Мы должны подумать о том, почему они так поступили, — сказал Шейн. — Я знаю, что раздражаю людей, но это перебор даже для вампиров.

— Это что-то, что мы сделали, — ответила Клер. — Что-то, что мы знаем. Что-то, что только мы знаем. — И к тому моменту, когда она закончила говорить это, она все поняла, как и Шейн.

— Парень, в пустыне, — сказал он. — Письмо из Блэйка. Так это совершенно секретно, предназначено для одних глаз? Если там написано лишь «беги»…

— Я думаю, что это не столько из-за написанного, — сказала Клер медленно. — Я думаю… я думаю, это потому, что мы знаем Амелию слишком хорошо. Мы немного разбираемся в ее мышлении. Больше, чем другие люди, во всяком случае. — Она сглотнула. — Я думаю, она хотела остановить нас, чтобы мы не рассказали кому-нибудь еще или обдумали возможные последствия.

— Меня, — поправил ее Шейн. — Она хотела остановить меня.

Эти слова заставили ее замолчать. Очевидно, это была правда. Мирнин умчался за Шейном, как стрела, а ведь у него была возможность убить ее, но он даже не пытался. Почему пощадил ее, если и она, и Шейн знали одни и те же опасные вещи?

Ты знаешь, прошептал какой-то голосок глубоко внутри нее. Ты знаешь, что чувствует Мирнин.

Клер вздрогнула. Она не знала. Действительно не знала. И она не хотела знать попрежнему. Но если Мирнин отказался убить её, разве по этой же причине он мог без особых проблем убить Шейна.

Тогда почему из всех людей именно Оливер вмешался, чтобы спасти их? Это не имело никакого смысла, и оставило Клер в таком потрясенном и уязвленном состоянии, какого не было за все время её пребывания в Морганвилле. Если Амелия отвернулась от них…

Она еще плотнее обвилась вокруг Шейна. Он со слабым звуком удовольствия в глубине горла потянул её себе на колени. Их губы встретились сначала нежно, а потом более всепоглощающе. Рот Шейна, вкуса дождя и горько-сладкого привкуса кофе, заставил Клер заскулить тихонько, заставил желать большего, гораздо большего, познать, что он жив и вместе с ней. Поцелуй становился крепче, и руки Шейна гладили с жаром её кожу. Вдруг она ощутила как душит влажная одежда, захотела избавиться от неё.

— Эй, — прошептал он и схватил её за руки, когда она потянула подол футболки чтобы сдернуть её. — Подожди.

Она остановилась и уставилась на него, потрясенная. Улыбка его влажных от поцелуев губ успокоила её. Как и горячий голодный взгляд его глаз.

— Наверх, — сказал он. — Необходимо тебя вытереть и нормально согреть.

Его слова прозвучали невинно, но, ох, это было не так. Совсем не так.

Она поднялась на ноги и протянула ему руку. Он удивленно поднял брови, взял ее за руку и поднялся, чтобы обнять ее и еще раз поцеловать.

— Он может попытаться еще раз, — сказала Клер. — Если Амелия повернется против тебя, я клянусь, Шейн, я клянусь, что я…

Он покачал головой и подарил ей теплый, сладкий, полный обещаний поцелуй. — Не думай об этом сейчас, — сказал он хрипловатым шепотом. — Что бы ни случилось, мы будем готовы к этому, Клер. Мы оба.

И после повел ее наверх, в тишину ее комнаты, где он снова обещал ей. Много всего особенного.

Оливер постучал в дверь через два часа. Они оба уже встали, оделись, и Клер разогревала суп Шейну — это было единственное, что он мог проглотить из-за ушиба горла.