Клер рухнула на пол, совершенно опустошенная.

Не надо, думала она. Пожалуйста, не надо.

Глава 11

Шейн

Клер умерла, и хуже всего было то, что я не мог этого почувствовать. Я стоял и, молча, смотрел на нее, лежащую на полу, как умиротворенно Майкл поправил ее тело и закрыл глаза на безмолвном, бледном лице, и мягкие, вялые руки, которые никогда больше не прикоснуться ко мне, и я должен был чувствовать себя разбитым. Я должен был плакать, как Ева. Черт, даже как Майкл.

Но я не мог. Я не мог почувствовать.

Ну, не совсем так. Что я мог чувствовать, так это тупое, сокрушающее давление, и одну чистую, насыщенную…

Ярость.

Я заметил следы на ее шее, слабые, но они были. Следы от пальцев, как вокруг моей собственной шеи. Я выжил, потому что она была там, она спасла меня.

Но в этот раз, меня не было рядом с ней. Никого не было. Он пришел сюда, дождался ее, схватил за горло, и сломал ей шею.

По крайней мере, он не душил ее до смерти. По крайней мере, он пощадил ее.

Было лишь три вампира, обладающих легким доступом к нам в дом: Майкла не было дома, потому что он был со мной в машине. Амелия… Я не думаю, что Амелия стала бы марать свои бледные, сильные руки. Нет, это был тот, кто уже предал нас.

Мирнин.

Я должен был сделать то, чего они от меня ожидали — опуститься рядом с Клер, обнять ее, плакать, позволить выйти наружу всему этому ужасному давлению… но пока что нет. Еще пока нет.

Нет, сначала… сначала я удостоверюсь что кое- кто заплатит за это.

Я не думал ни о чем другом, когда схватил вампирскую сумку, проверил ее, и вышел из дома. Когда холод, ледяной дождь ударил меня, я ожидал, что что-то еще ударит меня — реальные последствия того, что я только что видел.

Но давление внутри меня вытеснило все остальное, за исключением этой резкой, отчаянной боли отмщения за нее.

Я побежал. Я не мог отчетливо видеть сквозь дождь, и совершил несколько неверных поворотов, но к тому времени, когда ливень начал ослабевать, я разобрал свой маршрут и направился к Дому Дэй в нескольких кварталах отсюда. Вода на улицах достигала уровня тротуаров, превращая улицы в реки — мусор и обломки неслись вместе с потоком. Это было вроде размытых оврагов, убивающих людей в этой части страны — попади вы в русло реки там, в пустыне, и вы могли бы быть захвачены потоком на мили, тело раздирало бы потоком на части, которое исчезло бы в песке час спустя.

Но не здесь. Не в городе. Здесь, вы бы просто насквозь промочили свои ботинки и брюки, пока пробирались бы через течение.

Дом Дэй показался сквозь всё еще падающий дождь, вызвав какое-то странное дежавю — Дом Дэй и Стеклянный Дом выглядели почти одинаково, за исключением того, что Бабушка Дэй содержала его в лучшем состоянии, и из окон лился теплый золотой свет.

Клер нравится — нравилась — старая леди. Я взглянул на опустевшее крыльцо на мгновение, потом развернулся и побежал вниз по высоко огражденному переулку между Домом Дэй и его ближайшим соседом. Здесь не было никакого освещения, и с неестественным мраком бури, переулок вызывал еще большее чувство клаустрофобии, чем обычно.

Дождь до чиста отмыл его, но не избавил от чувства, что кто-то, что-то, наблюдал. Ожидая, чтобы наброситься.

Мне было плевать. Пусть набрасывается. Я черт подери не мог ждать.

Если Мирнин наблюдал за мной, он позволил мне добраться до хижины. У Клер был какой-то способ попасть внутрь, не используя запертую на цепь входную дверь, но я не стал его искать. Тяжелый удар выбил дверь с ее гнилых петель.

Я расстегнул сумку и нашел тяжелым со стальным корпусом фонарь, и включил его. Он осветил захламленную комнату, и я отпихнул пару ящиков в сторону, чтобы раскрыть лестницу, ведущую вниз.