– Дядя Костя, я вас обожаю! – воскликнула Лиза и в порыве благодарности приобняла пожарного.

– Ну уж… – смутился тот.

– Проводите меня до выхода, а то я что-то заблудилась.

– Заблудилась? – Дядя Костя недоверчиво взглянул на Лизу. – Чего это ты вдруг заблудилась? Столько лет в театре работаешь, должна тут все знать, как свои приблизительно пять пальцев!

– От стресса, дядя Костя! Сегодня у нас у всех такой стресс был, когда на сцене покойницу нашли…

– Ну, если от стресса – тогда конечно. От стресса чего только не бывает… вот в деревне у нас как-то бык из загона вырвался, так бухгалтерша Марья Семеновна на дерево залезла. Тоже потом говорили – от стресса. А ей, между прочим, шестьдесят два года было. Так что потом снять не могли, пожарных вызывали.

– Так вы же сам пожарный?

– Не, мне тогда лет двенадцать всего было, я в школе учился, хотел в военное училище поступать, а потом генералом стать. А вот видишь, как жизнь обернулась, никакой я не генерал, а ответственный за пожарную безопасность в театре нашем.

– Тоже работа очень важная. – Лиза погладила старого пожарного по плечу.

За таким увлекательным разговором Лиза в сопровождении дяди Кости дошла до служебного выхода и наконец покинула театр.

Он запер за ней дверь и побрел к себе, иногда дядя Костя подрабатывал в театре еще и ночным сторожем. Лишние деньги никому не помешают.

Утром позвонили из театра и сказали, что все репетиции отменяются. Главный так распорядился, потому что все равно люди из полиции всюду ходят, носы свои суют и работать в любом случае не дадут. И спектакль, что идет вечером, тоже пришлось отменить, теперь зрителям деньги за билеты возвращать нужно.

В первый раз в жизни Лиза была рада, что не нужно идти в театр, не придется ловить на себе косые, неприязненные взгляды коллег, не придется прислушиваться к перешептыванию за спиной.

Надо же, вроде бы раньше была она со всеми в хороших отношениях, не сплетничала, не злопыхала, не старалась кого-то подсидеть, а как только бросила на нее та, из полиции, только тень подозрения, так коллектив театра сразу же принял эту версию. Надо же такое придумать – она убила Анну Коготкову для того, чтобы получить ее роли! То есть не Анну, а ту, другую, что ее заменяла.

Только у нее есть мотив, сказала та прожаренная в солярии майорша, и все согласились – да, мотив у нее действительно есть. И Лиза так растерялась, что даже не нашлась, что сказать в ответ на эти бредовые обвинения. Но ночью, лежа без сна, она несколько успокоилась и стала рассуждать.

Допустим, кто-то (не она, конечно) хотел убить Анну. Этот кто-то понятия не имел, что вместо нее Дездемону играет другая. Тут сыграло свою роль то, что все актеры были в масках. Убийца свою задачу выполнил и исчез.

Или же это был кто-то из актеров, но Лиза не станет никого подозревать. Анна, конечно, была не подарок, особенно в последнее время, могла на пустом месте сорваться и накричать, но убивать-то ее за что? Тем более, как оказалось, и не ее вовсе. И если все-таки эту девицу, что была на сцене вместо Анны, убили по ошибке, то где же тогда сама Коготкова? Куда она делась?

Ушла она из театра тайком, да так торопилась, что и мобильник забыла, полицейские в гримерке его нашли. И дома ее нету, звонили уж. И утром не явилась, а то бы известно стало. Ищет ее полиция и рано или поздно обязательно найдет, это их работа. Но пока что поиски не увенчались успехом. Майорша эта, в солярии пережаренная, сразу на Лизу напустилась.