Неужели он считает ее мстительной? Джинни избежала прямого ответа на его вопрос, попросив только предупредить этих людей, что Стив Морган — опасный противник.

— Он привык вести жизнь наемника, а потому бывает безжалостным, как дикарь. И, кроме того, я не хочу, чтобы испугали детей.

Фредерик Метц улыбнулся:

— Не тревожьтесь, эти люди обо всем позаботятся, в частности и о вашем бывшем муже.

Что-то в его словах ей не понравилось, но она не успела ответить. В комнату вошел Пьер. Раз уж она во всем положилась на Фредерика, Пьеру незачем об этом знать — ведь он может не одобрить ее замысла!

Когда Джинни наконец заснула тяжелым, тревожным сном, за окнами начало светать.

Между тем двухколесный экипаж подкатил к элегантным апартаментам княгини Франчески ди Паоли. Сонный привратник впустил в дом княгиню и ее спутника. Княгиня сразу же отпустила угрюмую и сварливую Констанцу, которая, уходя, метнула на спутника княгини самый злобный взгляд.

— Ну вот опять! Ни к чему хорошему это не приведет. Тот герцог был намного лучше, тем более что он англичанин, а не какой-то бандит из дикой страны, где все носят при себе пистолеты…

Стив расхохотался, отчего Констанца еще больше рассвирепела, украдкой сделав знак, предохраняющий от сглаза.

— А ну-ка, убирайся поскорее, Констанца! Твое вечное брюзжание утомило меня! Я сама разденусь, точнее, мой бандит мне поможет. А завтра — запомни, завтра я не желаю, чтобы меня будили слишком рано!

Когда дверь за Констанцей с шумом захлопнулась, они переглянулись.

— Ну? Я здесь, с тобой, вместо того чтобы утешать бедного Альберта! Ты плохо действуешь на меня, Стефано! — Грациозно повернувшись к нему спиной, она передернула плечами. — Ну же! Тебе придется заняться этим самому, поскольку я отослала Констанцу. Ох, как же я ненавижу эти корсеты!

Почувствовав прикосновение его горячих пальцев к своей коже, она затрепетала. Стефано — животное, впрочем, и она тоже. Рядом с ним она становилась собой — ведь они знали друг друга слишком хорошо! Вздохнув, она томно потянулась и почувствовала, как платье упало к ее ногам. Нагая она была еще прекраснее — об этом говорили ей глаза Стива.

— А ты совсем не изменился, Стефано! Я так люблю твое сильное тело, когда оно пылает страстью… да, да… сейчас, сейчас…

Вскоре свечи догорели, и двое, что так неистово наслаждались друг другом, погрузились в сон. Утренний свет не проникал в спальню сквозь тяжелые шторы.

Проснулись они только в полдень.

— Скоро ли я увижу тебя снова или вообще уже не увижу? Ты теперь стал отцом, и, честно говоря, мне кажется это очень странным! Ведь ты же совсем не отец, Стефано! А собираешься ли ты снова жениться? И удалось ли тебе забыть твою зеленоглазую жену? Похоже, тебе нравятся такие женщины — я видела с тобой еще одну, она напоминает ее.

Стив сказал ей о том, что покинет Лондон в эту же ночь и, вероятно, будет отсутствовать несколько дней; а затем привезет с собой детей и гувернантку.

— Ты собираешься вскоре покинуть Англию? А куда ты отправишься — в Америку или в Мексику? И собираешься ли ты жениться, Стефано?

— Да, я вскоре уеду. Я провел здесь уже много времени и хочу, чтобы мои дети считали своим домом совсем другое место. Но я буду скучать по тебе! — Он усмехнулся. — Однако ты не сможешь стать хорошей женой или матерью, дорогая.

— Но ты и не предлагал мне этого.