— Я просто вспомнил кое-что, — ответил он на ее вопрос.

— Хорошо. А теперь попытайся выбросить все это из головы. Я не хотела бы, чтобы позже воспоминания тревожили нашу жизнь.

Гарион покраснел, а Се'Недра хихикнула.

— Не думаю, что это «позже» так уж далеко, — сказала она. — Ты должен потанцевать с леди Полгарой, а я потанцую с твоим дедушкой. А затем, думаю, придет нам время отдохнуть. День был очень насыщенный.

— Я действительно немного устал.

— Но ваш день еще не закончен, Белгарион Райвенский, — многозначительно сказала Се'Недра.

Чувствуя себя немного не в себе от услышанного, Гарион подошел к тете Пол, которая вместе с Дерником наблюдала за танцующими.

— Не потанцуешь ли со мной, тетя Полгара? — спросил он, сделав вежливый поклон по всем правилам.

Они танцевали при ярком свете свечей под звуки лютен и флейт. Движения Полгары были более размеренными и тихими, чем те, которым с таким трудом обучил Гариона Леллдорин. Гарион понял, что она вернулась в далекое прошлое и танцевала с ним тот величественный танец, который она выучила много веков назад. Так они вместе и танцевали этот медленный, грациозный и отчасти грустный танец, который исчез навсегда около двадцати пяти веков назад, чтобы жить только в памяти Полгары.

Се'Недра была красной от смущения, когда Белгарат вернул ее Гариону, чтобы они станцевали последний танец. Добродушно усмехаясь, старик поклонился дочери и взял ее руки, чтобы потанцевать и с ней. Все четверо танцевали недалеко друг от друга, и Гарион ясно расслышал вопрос своей тетки: «Хорошо ли мы сделали, отец?»

Улыбка Белгарата была совершенно искренней.

— Ну конечно, Полгара, — ответил он. — Нужно признать, что мы действительно все сделали хорошо.

— Значит, это стоило того, правда, отец?

— Да, Пол, действительно стоило.

И они продолжали танцевать.

— Что он тебе говорил? — прошептал Гарион Се'Недре.

Она зарделась:

— Неважно. Может быть, я расскажу… позже.

Опять прозвучало это слово.

Танец закончился, и тишина воцарилась в толпе. Все чего то ждали. Се'Недра подошла к отцу, весело поцеловала его, а затем вернулась к Гариону.

— Ну? — сказала она.

— Что «ну»?

— О, ты невыносим! — рассмеялась Се'Недра, взяла его за руку и решительно увела из зала.

Было довольно поздно, возможно часа два ночи. В каком-то причудливом настроении и с графином в руках бродил Белгарат-чародей по пустынным залам райвенской Цитадели. Он неплохо погулял на свадьбе и был явно навеселе, хотя и не так пьян, как многие другие гости, которые уже дошли до невменяемого состояния.

Старик остановился, чтобы рассмотреть стражника, который храпел в дверях с кружкой эля в руках.

Затем, мурлыкая какую-то песенку и сопровождая ее парочкой танцевальных па, седобородый старик-чародей направился прямой дорогой в обеденный зал, где, как он думал, оставалось еще немного эля.

Проходя мимо тронного зала райвенских королей, Белгарат заметил, что дверь немного приоткрыта, а внутри горит свет. Из любопытства он просунул голову в дверной проем, чтобы посмотреть, кто же там может быть. Зал был пуст, а озарявший его свет исходил от Ока Олдура, вделанного в рукоять меча райвенских королей.

— О, — сказал Белгарат камню, — это ты. — Затем старик несколько нетвердым шагом подошел к подножию трона. — Ну что ж, дружище, — сказал он, скосив глаз на камень.