— Конечно.

— Вы погибнете.

— Возможно, — согласился я, — хотя я сейчас занимаюсь поиском путей, которые позволили бы избежать этого. Но как бы там ни было, наше место на Роаноке. Мы никуда не полетим отсюда, и я подозреваю, что вам будет непросто убедить Зою уехать без нас или без ее друзей.

— Она согласится уехать, если вы ей прикажете, — сказал Гикори.

Я улыбнулся, наклонился к ЭЗК и послал Зое сообщение с просьбой немедленно прийти ко мне в кабинет.

Она вбежала через несколько минут.

— Гикори и Дикори хотят, чтобы ты покинула Роанок, — сказал я.

— А ты и мама полетите? — спросила Зоя.

— Нет, — ответил я.

— Тогда пусть они катятся ко всем чертям, — заявила Зоя, взглянув в упор на Гикори.

Я развел руками и тоже повернулся к Гикори.

— Я же вам говорил.

— Вы не приказали ей улететь.

— Зоя, ты должна улететь с Роанока, — твердо повторил я.

— Плевала я на тебя, девяностолетний папаша, — сказала Зоя с улыбкой, но в то же время совершенно серьезно и добавила, повернувшись к обинянам: — И на вас обоих я тоже плевала. И, раз уж дело дошло до этого, плевала я на то, кем вы меня считаете и что обо мне думаете. Если хотите защищать меня, защищайте людей, которые мне дороги. Защищайте эту колонию.

— Мы не можем, — ответил Гикори. — Нам это запретили.

— В таком случае у вас возникла проблема. — Зоя больше не улыбалась, ее глаза метали молнии. — Потому что я никуда не улетаю. И вы никогда, никогда меня не уговорите!

Она вылетела, как ураган, громко хлопнув дверью.

— Ну, видите, все прошло точно так, как я и ожидал, — констатировал я.

— Вы не приложили всех сил для того, чтобы убедить ее, — заметил Гикори.

Я, прищурившись, взглянул на него снизу вверх.

— Вы считаете меня неискренним?

— Да.

Выражение его лица было еще более непроницаемо, чем обычно, но я не сомневался, что это далось ему с очень большим трудом; наверняка он испытывал сейчас такое эмоциональное напряжение, что довольно скоро ему пришлось бы выключить имплантат. Это было заметно и по все более усложнявшемуся построению фраз.

— Вы правы, — согласился я. — Я говорил неискренне.

— Но почему? — спросил Гикори, и я поразился, уловив в его голосе жалобные нотки. — Вы же погубили своего ребенка, ребенка Чарльза Бутэна.

— Она пока еще жива. Как и мы с вами. И вся эта колония.

— Вы знаете, что мы не можем допустить, чтобы Зое был причинен вред, — нарушил свое постоянное молчание Дикори.

Я тут же вспомнил, что в этой паре он был высшим по положению.

— Вы намерены вернуться к прежнему плану — убить меня и Джейн, чтобы защитить Зою?

— Надеюсь, что удастся обойтись без этого, — ответил Дикори.

— Какой поразительно двусмысленный ответ.

— Он не двусмысленный, — сказал Гикори. — Вы же знаете, в каком положении мы находимся. И наши обязанности…

— А я попросил бы вас вспомнить о моем положении, моих обязанностях и точке зрения. Я уже говорил вам, что при любых обстоятельствах вы должны защищать Зою. И эта моя точка зрения не изменилась.

— Но вы существенно затруднили исполнение наших обязанностей, — посетовал Гикори. — Думаю, что вы лишили нас возможности их выполнить.