| Корабль должен был прийти за мной в Александрию Египетскую; я ждал его здесь три года, и вот он пришел - Не правда ли, - молвила задумчиво Клеопатра, - странно и удивительно, что в Одну и ту же ночь судьба свела тебя со мной и привела корабль с твоей далекой отчизны?.. - Это знак богов, - в волнении проговорил Пертинакс, - и я думаю, это счастливый знак! - Почему? - Конечно, счастливый! Ведь не может быть, чтобы все это произошло случайно, чтобы мы случайно оказались здесь, в этом благоуханном саду... Эта ночь подарена нам богами, Клеопатра! Пертинакс вдруг опустился перед Клеопатрой на колени, заглядывая в ее бездонные, затуманившиеся глаза. Какая - то печальная, светлая улыбка озарила лицо царицы. В эти минуты Клеопатра сама не могла уразуметь своих чувств. Казалось, она должна быть измучена страхом, впасть в уныние от мрачных предчувствий, а вместо этого она пребывала в полном покое и умиротворении, улыбалась совсем незнакомому ей человеку и мало того - позволяла ему держать в руках свои руки!.. - Помнишь ли ты родину? - спросила она. - Краше ли Британия древней страны Кеми? - Египет прекрасен, спору нет - ответил Пертинакс, - но родина есть родина, какой бы туманной и холодной она ни была. Память моего раннего детства хранит удивитель - . ные картины дремучих лесов и просторных лугов, голубых озер и каменных замков, возвышающихся на их крутых берегах... И Пертинакс увлеченно заговорил о веселых охотах со звуками рогов и лаем собак, о молодецких забавах воинов, пирах и праздниках, во время которых совершались причудливые магические обряды. Клеопатра слушала и смотрела на него как зачарованная, забыв обо всем на свете и не видя ничего кроме его загоревшегося, воодушевленного лица. Глаза Пертинакса сделались мечтательными и прекрасными, царица не могла отвести от них взгляда. - Почему мы не встретились раньше, Пертинакс? - прошептала она, когда он замолчал. - Как странно сошлись наши пути... - На все воля богов, Клеопатра. Пусть нашей встрече сумодены лишь краткие минуты, но ведь даже и они - это чудо!.. - Но продолжал, мой милый друг, рассказывай мне о своей далекой родине, унеси меня хотя бы в мечтах из этого проклятого дворца, где меня ожидают унижения и позор... - Полно думать об этом, моя несравненная царица! Пока я с тобой, тебе ничто не угрожает. Мы вырвемся отсюда, мы доберемся до гавани, где нас ожидает корабль... - Нет, я знаю, Пертинакс, боги судили мне другое... - Напротив - небеса сулят нам счастье! - с этими словами юноша покрыл ее руки жаркими поцелуями, и Клеопатра в каком - то бессознательном упоении позволила ему сделать это. - Клеопатра, скажи, если судьба улыбнется нам и мы выберемся из дворца, согласишься ли ты подняться со мной на борт британского корабля? Знаю, что не смею спрашивать об этом, но все же решаюсь спросить: отправишься ли ты со мной в мою далекую страну?.. Там, на корабле, у священного свитка с магическими письменами я дам клятву оставаться верным тебе до самой своей смерти... Клеопатра, я люблю тебя больше жизни... Скажи мне, согласна ли ты стать моей женой? И тут слезы выступили на глазах гордой царицы. Нежность и любовь вдруг с небывалой доселе силой нахлынули на нее, сердце забилось, и не успела она подумать о чем - либо, как губы ее уже шептали: "Да, мой нежный, да, мой любимый..." И, наклонившись, она коснулась губами его горячих трепещущих губ. Он порывисто обнял ее и их уста слились в поцелуе. Он был головокружительно долгим, этот поцелуй, но показался влюбленным таким же кратким, как освежающий порыв ветра... С трудом оторвавшись от милых губ, Клеопатра подняла глаза и вскрикнула в невыразимом ужасе, словно увидела приведение: в конце тенистой дорожке, которая вела к потайной двери, темнела неподвижная фигура Антония! Римлянин, тяжело дыша после боя с мятежными рабами, сжимая в руке окровавленный меч, сузившимися от гнева глазами смотрел на свою неверную возлюбленную. |
