– Правильно, – согласилась Анна. – Вряд ли нас пропустят в таком виде. А сдавать эту штуку в гардероб не хочется.

И она решительно зашагала вдоль забора из бетонных плит, направляясь на задворки кинотеатра. Некоторое время спустя мы уперлись в железные ворота, но Боб справился с замком за три минуты.

Это были самые настоящие задворки – грязь хлюпала под ногами, пахло гнилью и нечистотами. В темноте не было видно, что именно издает такие отвратительные запахи и что именно потрескивает под ногами. От этого желание поскорее убраться становилось только сильнее.

Мы двигались молча, если не считать яростного матерного шепота Боба, когда тот налетал на очередной мусорный бак.

Потом впереди оказалась серая стена кинотеатра. Мы пошли вдоль нее и оказались у заколоченной двери, через которую в давние‑давние годы выходили зрители после сеанса. Боб достал нож и принялся возиться с дверью, кромсая сырое дерево и лязгая металлом о металл. Анна терпеливо ждала. Я вдруг подумал о том, что, отправляясь сюда, надо было немного разбавить кровь алкоголем. Может быть, мне было бы не так тягостно стоять в кромешной тьме и ждать смерти. Своей или чужой – небольшая разница.

Но я был трезв. И потому я так хорошо все запомнил. Нет, все‑таки следовало упиться до свинского состояния, чтобы потом все случившееся казалось кошмарным сном, возникая в памяти лишь обрывками... 276

– Готово, – сказал Боб, убирая нож.

– Ну что ж. – Анна вскинула ружье. – Пойдем прошвырнемся по местным злачным местам. Если тот парень мне не соврал, Гиви сейчас сидит в своем собственном кабинете и ждет известий. Это на втором этаже. При нем охрана.

– Об этом могла бы и не упоминать, – перебил Боб. – Не будем терять времени.

И он толкнул дверь. Мы вошли внутрь здания, которое во всех рекламных объявлениях именовалось «домом, где исполняются любые мечты».

Интересно знать, у кого это были такие безумные мечты? Но так или иначе – мы их осуществили.

Глава 11

Через вскрытую Бобом дверь мы попали в подсобные помещения «Октября», где были в кучу свалены старые зрительские кресла и прочая рухлядь. Здесь было почти так же темно, как и на улице, но зато гораздо теплее. За левой стеной гремела музыка, заставляя вибрировать груды мусора, между которыми мы пробирались.

Затем мы вышли в коридор: металлическая винтовая лестница вела куда‑то наверх. На уровне последней ступени белела плохо выкрашенная дверь, из‑под нее пробивались лучи тусклого света. И снова – музыка. Кладбищенские пляски мамонтов.

Боб, как признанный мастер по прокладыванию новых путей, высадил и эту дверь. Он влетел внутрь, и что‑то зазвенело, будто литавры в оркестре..

Когда я и Анна вошли, Боб ел ананас.

– Как раз кстати, – сказал он, посмотрев на нас. – Что‑то аппетит разыгрался.

Боб левой рукой брал с большого блюда кружки ананаса и отправлял в рот. Сок стекал по подбородку, и на лице Боба было написано неземное блаженство.

– А мясных блюд у вас нет? – осведомился Боб у маленького круглолицего парня в белом халате, распростершегося на кафельном полу. Парень потирал скулу, видимо, задетую прикладом «ремингтона», и испуганно смотрел на нас.

– Мясных блюд, спрашиваю, нет? – повысил голос Боб.

– Кухня уже закрылась, – пробормотал парень. – Только холодные закуски...

– Жаль, – вздохнул Боб. – В следующий раз придем пораньше. Кстати. – Боб наклонил ружье так, что ствол почти уперся парню в лоб. – Тут где‑то должен быть мой знакомый.