– Вы знаете гражданина Сидорова Вениамина Анатольевича?

– Знаю.

– Как давно?

– Около трех лет. Он помогал мне чинить машину, так мы и познакомились. – Я отвечаю на вопрос, который следователь еще не успел задать. Следователю это нравится, он считает, что я откровенен. Ну‑ну.

– Вы знаете о его судимостях?

– Да, знаю. Знаю, что это было давно. Он, что называется, «завязал».

– Это вы так думаете?

– Да, я так думаю.

– Хорошо, – кивнул следователь. Он потер ладони, но не из злорадства, а из‑за того, что в кабинете было холодно. Отопительный сезон еще не начался, из оконных щелей дуло, и вряд ли следователь в такой обстановке чувствовал себя намного уютнее, чем я. Он то и дело склонял голову, ныряя подбородком в воротник черного вязаного свитера, и мне казалось, что он не прочь забраться в свитер с головой. За моей спиной на табурете сидел еще один милиционер, он даже не расстегнул пуговиц на своем плаще.

Когда я сказал, что Сидоров завязал с криминалом, следователь переглянулся со своим ассистентом, пошуршал бумагами, уронил ручку, поднял ее, поставил какую‑то закорючку в углу листа, задумчиво посмотрел в потолок.

Я терпеливо ждал.

– Скажите, Константин Сергеевич, – наконец произнес следователь. – Когда вы видели своего друга Сидорова в последний раз?

Я посмотрел на часы: половина шестого утра. Начался новый день.

– Позавчера, – ответил я. Тут стоило сказать правду, потому что Сидоров долго ждал меня у подъезда, и его наверняка запомнили соседские старушки. – Он приходил ко мне домой. И это было около пяти часов вечера.

– О чем вы беседовали?

– Да так, обычный треп...

– Вы не заметили в его поведении ничего странного? Необычного?

– Если считать, что он приехал ко мне совершенно трезвым... Это немного необычно. Но уехал Сидоров после того, как мы выпили бутылку коньяка, и это уже совершенно обычное для Сидорова дело.

– Константин Сергеевич, мы знаем, что весь вчерашний день вы неоднократно звонили бывшей супруге Сидорова, интересуясь его местонахождением. Зачем он вам так срочно понадобился?

– Я вам больше скажу, – следователям нравится, когда им рассказывают больше, чем они знают, – еще я звонил ему на работу, в автосервис, – про сидоровскую любовницу я ничего не сказал, так как не был уверен, что милиция знает о ее существовании.

– Так зачем вся эта суета?

– Утром я был у себя в конторе, и мой шеф попросил меня договориться с Сидоровым о ремонте машины. Какие‑то проблемы с карбюратором.

– И вы кинулись исполнять пожелание вашего начальника?

– Да. У меня был свободный день, поэтому я попытался отыскать Сидорова...

– Не нашли его?

– Нет.

Тут наступил важный момент. Если бы они знали, что я был в автосервисе, то выложили бы свой козырь сейчас, чтобы припугнуть меня всем перечнем возможных обвинений – от дачи ложных показаний до сопротивления сотрудникам правоохранительных органов. Самое время попытаться меня расколоть.

Но следователь промолчал. Его ассистент в плаще сверлил мне затылок пристальным взглядом, но тоже хранил молчание.