И разве не было бы справедливо, если бы Ранджит взял тысячу-другую рупий за каторжный труд, на который его обрек профессор? Нет, рассудил он, ведь это было бы абсолютно противоправным действием. Хотя соблазн, сказать по правде, был ощутим.

Компьютер давно исчерпал запас комбинаций и выключился. Ранджит ввел новые параметры, нажал клавишу «enter» и снова ушел из библиотеки. Да, пожалуй, он отрешился от реального мира. Но реальный мир мало что мог предложить юному тамилу, лишившемуся друга и — пусть на время — отца.

Но когда Ранджит пришел в общежитие и поднялся в свою комнату, намереваясь наконец лечь и уснуть, он увидел то, от чего весь прошедший день сразу озарился радостным светом. Это было письмо с лондонским штемпелем и именем Гамини на конверте.

Дорогой старина Ранджит!

Я добрался благополучно, только жутко устал. Полет длился девять часов, вдобавок дважды пришлось пересаживаться, и в Лондоне на все про все ушло четыре с половиной часа. В общем, до койки я добрался еле живой. Ох, как же я по тебе соскучился!

Не сразу Гамини написал самое главное, но все же написал. Ранджит три раза пробежал глазами это предложение и только потом стал читать дальше. Занятия оказались интересными, но Гамини жаловался на завышенные требования преподавателей. Кормят в Школе экономики, естественно, хуже некуда, но в городе полно индийских ресторанчиков, в некоторых довольно сносно готовят нечто похожее на карри. Общежитие, как и столовская еда, оставляет желать лучшего, но Гамини не намерен там задерживаться — вот получит добро от отцовских юристов и сразу снимет домик в пяти минутах ходьбы от учебного заведения.

«Да, — подумал Ранджит, грустно обведя взглядом свою убогую комнатушку, — можно позволить себе отдельный дом, когда твой отец — богач».

«Старина, тебе наверняка понравилось бы здесь, — писал Гамини, — потому что от института не больше десяти минут до Лестер-сквер с кучей театров и ресторанов». Гамини уже успел побывать на возрожденной постановке «Ночи ошибок» и паре мюзиклов.

В общем, Гамини Бандара в девяти тысячах километров от Коломбо развлекался на всю катушку.

Ранджит вздохнул. Пару минут он радовался тому, что у друга все так прекрасно складывается (вернее, убеждал себя в том, что рад), а потом вытянулся на кровати и заснул.

На расшифровку пароля у Ранджита ушло немало времени. Если точнее, одиннадцать суток, и каждый день он вводил новые сведения о профессоре, какие только удавалось достать, или вносил изменения в программу. Но вот настало двенадцатое утро, и он вошел в безлюдное здание, уже почти ни на что не надеясь, и с невыразимым восторгом прочитал на экране сообщение: «Пароль доктора Дабаре определен».

Паролем оказался девиз университета Коломбо — «Buddhih Sarvatra Bhrajate», то есть «Мудрость сияет повсюду». Между тремя словами были вставлены число, месяц и год рождения жены профессора: «Buddhih.4-14.Sarvatra.1984.Bhrajate».

И перед Ранджитом открылся мир книг, посвященных математике!

4

Сорок дней в потоке информации

Оставшиеся до начала нового учебного года шесть недель Ранджит буквально купался в информации, впервые в жизни получая от этого занятия несказанное удовольствие.

Во-первых, у него были журналы по теории чисел. Два главных журнала издавались на английском языке, еще по одному-два на французском, немецком и даже китайском (но Ранджит решил не трогать литературу, которую надо переводить).