— Нет, погодите, — снова вмешался Ранджит. — У фирмы похитили корабль, на борту которого я оказался по собственной глупости, а теперь я должен судиться из-за того, что это случилось? Это выглядит несправедливо.

Впервые за все время беседы де Сарам дружески усмехнулся.

— Доктор Бандара предупреждал, что таким и будет ваш ответ. Ну что ж, наверное, моя машина уже подъехала…

И точно: в этот самый момент послышался стук в дверь. Васс, дворецкий, пришел сообщить, что автомобиль доктора де Сарама подан. Затем дворецкий сказал Ранджиту:

— Писем для вас нет, сэр. — И добавил: — И… если позволите, сэр… Мне не хотелось раньше беспокоить вас, но мы все очень огорчены известием о смерти вашего отца.

Не сказать, что Ранджит нуждался в напоминаниях о смерти отца. Потеря стала частью его существования, не оставляла ни днем ни ночью, превратилась в незаживающую рану.

Самое ужасное в смерти близкого человека то, что она навсегда прекращает общение с ним. Все невысказанные слова любви и уважения теперь лежали тяжким грузом на сердце Ранджита.

И конечно, не радовали новости. Вспыхнул конфликт между Эквадором и Колумбией, разгорелся очередной спор о территориальной принадлежности Нила, Северная Корея обратилась с жалобой в Совет Безопасности ООН. Эта страна обвиняла Китай в краже дождевых туч, которые китайцы якобы уводят от корейских рисовых полей к своим.

Ничего не изменилось. Вот только в мире стало на одного человека меньше.

Но кое-чем Ранджит мог заняться — и заняться этим ему следовало давно. На шестой день пребывания в гостях у Форхюльстов он наконец получил распечатку текста, который лихорадочно набрал на борту самолета. Юноша прочитал свои записи критично, скрупулезно и беспристрастно, как преподаватель читает курсовую работу студента. Он был готов найти ошибки и, к своему великому огорчению, нашел. Сначала две, которые сразу бросились в глаза, потом четыре. Затем Ранджит обратил внимание на пару мыслей, не то чтобы неверных в принципе, но сформулированных недостаточно четко.

У Ранджита имелось оправдание. В те семь или восемь недель, когда он завершал доказательство, у него не то что компьютера — бумага и ручки не было. Только собственная память, и он был вынужден снова и снова повторять свои выкладки, боясь упустить какую-нибудь деталь.

И что же теперь делать с этими ошибками, вот вопрос.

Весь день и часть ночи Ранджит взволнованно думал об этом. Отправить в редакцию список поправок? Это казалось вполне разумным… но тут взыграла гордыня. Ошибки были, откровенно говоря, тривиальными. Такие сразу заметит и легко устранит любой хороший математик. Просить же редакцию журнала «Нэйчур», чтобы взяла на себя труд исправить огрехи автора… Эта мысль приводила Ранджита в ужас.

Он так и не отправил письмо, хотя потом чуть ли не ежедневно задавал себе вопрос: может, все-таки стоило это сделать?

Эх, если бы знать, как там поступают с письмами вроде того, что он послал… Он был почти уверен, что статью перед публикацией дают на проверку трем-четырем, а то и более экспертам в данной области.

Сколько времени нужно на проверку статьи Ранджита? Попробуй угадай. Впрочем, его уже ушло намного больше, чем хотелось бы.

И всякий раз, когда дворецкий стучал в дверь, у Ранджита учащалось сердцебиение. Но оказывалось, что Васс пришел сообщить о чьем-нибудь визите, и надежда таяла.

18

Посетители

На седьмой день пребывания Ранджита у Форхюльстов дворецкий сообщил о новом посетителе, каковым оказалась Майра де Соуза.