|
Тело Арти начало соскальзывать на землю. — Нет, — сказала она очень твердо, и со всей силы стала удерживать его стоящим. Она все еще держала его, когда к ней подошли, чтобы помочь сесть в белый «Джип». ГЛАВА 44 МОИ ЛЮДИ Полковник Маклин при свете керосиновой лампы разглядывал себя в зеркало в ванной трейлера «Эйрстрим». Серо-зеленый нацистский мундир был немного тесен в груди и на поясе, но рукава и брюки были достаточно длинны. На ремне висела черная кожаная кобура с тяжелым «Люгером». На ногах — нацистские подкованные гвоздями бутсы, тоже немного маловатые, но Маклин решился разносить их. Медали и знаки отличия украшали куртку формы, и хотя Маклин не знал, что это за награды, он решил, что выглядят они очень впечатляюще. Чулан в хлеву спальни Фредди Кемпки был полон нацистским обмундированием, артиллерийскими мундирами, ботинками, кобурами и тому подобным. Нацистский флаг был закреплен на стене над кроватью, а книжный шкаф содержал такие тома, как «Взлет и падение Третьего Рейха», «Военная стратегия и маневры», «Средневековая война» и «История пытки». Роланд ухватился за эти книги и проглотил их с полнейшим воодушевлением. Шейла Фонтана спала в другой спальне, предоставленная преимущественно самой себе, за исключением того, когда Маклин нуждался в ней; казалось, что она удовлетворена выполнением своего долга, хотя лежала при этом холодно и неподвижно, и несколько раз Маклин слышал по ночам ее плач, словно бы ей приснился дурной сон. В течение нескольких дней, которые они оккупировали этот трейлер, Маклин сделал полную опись того, что собрал Фредди Кемпка: здесь было достаточно солонины и безалкогольных напитков, чтобы накормить армию, изобилие воды в бутылках и консервированной еды, но Маклина и Роланда больше всего интересовало оружие. Спальня Кемпки была арсеналом: станковые пулеметы, винтовки, пистолеты, по ящику сигнальных ракет, дымовых гранат и осколочных гранат, коробки и сумки с боезапасами были расставлены вокруг, как золото в королевской сокровищнице. Солдат-Тень мог бы и не говорить Маклину, что он нашел рай. Маклин рассматривал в зеркале свое лицо. Его борода отросла, но была такой седой, что сильно старила его. Кемпка оставил после себя опасную бритву, и Маклин решил, что побреется. Его волосы также были слишком длинными и редкими. Он предпочитал очень короткую военную стрижку. Кемпка оставил также и ножницы, которые прекрасно подойдут для этой работы. Он наклонился вперед, глядя в собственные глаза. Они все еще были глубоко запавшими и несли память о боли в его вскрытой ране в Великом Соленом Озере — боли настолько душераздирающей, что она сбросила старую мертвую кожу, которая так долго сдерживала его. Он чувствовал себя новым, родившимся заново, снова ожившим, и в своих ледяных синих глазах он видел того Джимбо Маклина, которым он был в те дни, когда был молодым и крепким. Он знал, что Солдат-Тень гордился им, потому что он снова был цельным человеком. Он потерял свою правую руку, но он собирался научиться столь же эффективно пользоваться пулеметом или винтовкой левой рукой. В конце концов, у него было все время в мире. Рана была перевязана полосками постельного белья, и из нее все еще сочилась жидкость, но тяжесть в ней прошла. Маклин знал, что соленая вода выжгла инфекцию. Он подумал, что выглядит очень привлекательно, очень, да, по-королевски, в нацистской форме. Может быть, она принадлежала немецкому полковнику, — размышлял он. Она в прекрасном состоянии, всего несколько проеденных молью дырочек в шелковой подкладке — Кемпка явно заботливо относился к своей коллекции. Казалось, морщин на лице прибавилось, но в лице этом было что-то волчье и опасное. Он оценил, что потерял двадцать пять футов или больше со времени катастрофы в Земляном Доме. Была еще только одна маленькая вещь, касающаяся его лица, которая беспокоила его… Он поднял руку и коснулся того, что выглядело коричневым струпом, величиной с четвертак, как раз под его левым глазом. |
