|
— Он снял свою ковбойскую шляпу и встряхнул ее. Пыль хлынула в воздух. — Это Лерой. — Он указал на клоуна в углу. — Лерой Сеттервейт. Он умер пару ночей назад, и он был последним из них. Я копал для него могилу. — Последним из них? — переспросил Джош. — Да. Последним из циркачей. Один из лучших клоунов перед вашими глазами. Он мог заставить ухмыляться каменные стены. — Он вздохнул и пожал плечами. — Ну, теперь все это кончилось. Он был последним из них — не считая меня, конечно же. Джош шагнул к мужчине и поднес свечу так, чтобы осветить его лицо. Мужчина был худым и высоким, его тощее, серое лицо было такое длинное и узкое, будто сжатое в тисках. Светло-коричневые кудрявые волосы свисали с высокого лба почти до густых темных бровей; глаза под ними были большими и подвижными, оттенка между ореховыми и топазовыми. Нос был длинным и тонким, но главной частью лица был рот: губы полные и словно резиновые складки плоти, способные на удивительные гримасы и ухмылки. Джош не видел таких губ с тех пор, как его обслуживал большеротый басовитый официант в ресторане в Джорджии. На нем также был пыльный пиджак из грубой хлопчатобумажной ткани, явно сильно поношенный и не приводимый в порядок, темно-синяя фланелевая рубашка и джинсы. Живые, выразительные глаза передвинулись с Джоша на Свон, задержались на несколько секунд, потом вернулись к Джошу. — Мое имя — Расти Витерс, — сказал он. — А теперь — кто вы такие и как вы здесь оказались? — Меня зовут Джош Хатчинс, а это — Свон Прескотт. Три дня у нас не было еды или питья. Вы можете помочь нам? Расти Витерс кивнул на пластиковый кувшин. — Вы можете помочь себе самим. Это вода из ручья в паре сотен ярдов от дороги. Не могу сказать, насколько она чистая, но я уже пью ее уже около… — Он нахмурился, подошел к стене и нащупал отметки, которые царапал на ней своим перочинным ножом. Он провел по ним пальцем. — Сорок один день, ни дать, ни взять. Джош открыл кувшин, понюхал его и сделал пробный глоток. Вода отдавала нефтью, но в остальном все было в порядке. Он глотнул еще и передал кувшин Свон. — Единственная еда, которая у меня осталась — «Греви Трейн», — сказал Расти. — У Фелла с женой был номер с собаками. Французские пудели, прыгающие через обручи. — Он шлепнул ковбойскую шляпу на красный парик, подтащил складной стул, повернул его и уселся, скрестив руки за спиной. — Ну и дела были, скажу я вам. Поезд прекрасно спокойно шел, но в одну минуту небо стало похоже на внутренность печной трубы, а ветер стал швырять машины прямо на железнодорожные пути. Мы повернули было обратно в Оклахому, но черт побери, все было бесполезно. — Он потряс головой, прогоняя воспоминания. — У вас есть сигареты? — Нет, к сожалению. — Черт! Я готов сейчас хоть съесть целую пачку! Он сузил глаза, молча изучая Свон и Джоша. — Вы выглядите так, как будто за вами гнались несколько дюжин быков Брахмы. Вы ранены? — Нисколько, — сказал Джош. — Что вообще происходит? За сорок один день по этой дороге больше не прошло ни одного поезда. Только пыль продолжает дуть. Что происходит? — Ядерная война. Я думаю, бомбы падали и где-то здесь. Наверное, первыми разбили города. От того, что мы видели далеко отсюда, я не думаю, что здесь многое осталось. — Да. — Расти кивнул, его глаза были безучастными. — Я так и предполагал. Через несколько дней после аварии я и кое-кто из остальных пошли, пытаясь найти помощь. Ну, пыль была намного гуще и ветер сильнее, и мы прошли около пятидесяти футов, прежде чем все же вернулись назад. Итак, мы решили ждать. Но буря не прекратилась, и никто не пришел. — Он уставился в окно. — Ники Ринальди, укротитель львов, и Стен Тембрелло решили пойти по путям. |
