— Он питает величайшее презрение к кулинарам les Etats-Unis, — объяснил Марш, — которые заменяют телячьими филе или почками noisettes veritables. Фактически Луи презирает все нефранцузское.

— Прости его, Эл, — взмолился Эллери, — ибо он, по крайней мере у плиты, точно знает, что делает.

Noisettes сопровождали молодая картошка, салат латук, «Шато От Брион» урожая 1949 года и «Шато Шеваль Блан Сент-Эмильон» того же года. За ним последовали торт «Добош», побудивший Эллери принять решение съездить в Бухарест во время ближайшего визита в Европу, и, наконец, кофе эспрессо с коньяком «Монне» тридцатилетней выдержки.

— Это один из наилегчайших обедов Луи, приготовленный более-менее на скорую руку, — сказал Марш, — и тем не менее вполне сносный, не так ли?

— Vive la France! — прошептал Эллери.

— Очевидно, это вопрос профессиональной гордости, — проворчал шеф Ньюби, откидываясь на спинку вращающегося стула и облизывая свежую сигару. — Закурите?

— Не курю этот табак, — отозвался Эллери. — Что вы имеете в виду?

— Я еще никогда не расследовал столь громкое убийство и не хотел бы потерпеть неудачу.

— Понимаю.

— Ничего вы не понимаете, Эллери. У вас слишком много удач. А я простой провинциальный коп, которому внезапно попало в руки сенсационное дело, и это меня нервирует. Знаете, я думал…

— В этом занятии вы не одиноки, Анс. О чем именно вы думали?

— Мы предполагали, что мотив убийства Бенедикта связан с ситуацией с завещанием и тремя бывшими женами.

— Да?

— Может, и нет.

— Анс, — строго сказал Эллери, — я не приветствую ничьих загадочных замечаний, кроме своих собственных.

— Я хочу сказать, предположим, мотив не имеет отношения к завещаниям Бенедикта.

— Допустим. Тогда к чему он имеет отношение?

— Не знаю.

— Благодарю вас, шеф Ньюби. Теперь вы присоединились к избранной группе.

— Не смейтесь, в этом может что-то быть.

— Безусловно, но что именно?

— Вы не обнаружили ничего в Нью-Йорке?

— Мы нигде ничего не обнаружили. Люди отца не нашли ничего и никого в жизни Джонни, что могло бы дать кому-то повод вломиться к нему в райтсвиллский дом и убить его. Кстати, Анс, ваши эксперты не нашли никаких следов взлома?

— Никаких. Либо это было «внутреннее дело», как мы и предполагали, либо посторонний проник в дом и покинул его, не оставив следов. Продолжайте, Эллери.

— Продолжать мне нечего. У меня нет никаких теорий. Какое-то время мы разрабатывали версию, что Джонни заказали в Лас-Вегасе, возможно, в какой-то связи с Маршей Кемп; тамошние ребята берут заказы, невзирая на классы и касты, — пример подлинной демократии. Правда, в наши дни эта публика сторонится насилия. Но мы вытянули пустой номер. Нет никаких свидетельств, что Джонни скрылся, не уплатив проигрыш в Вегасе или еще где-нибудь, — это подтверждают весьма надежные источники. Мы не нашли никаких связей с Корпорацией, Синдикатом, или как там еще называет себя мафия в этом месяце.