И Содомский согласился. Нельзя сказать, что только из-за денег: ювелир был горд, принципиален и на сделку с совестью даже весьма солидная сумма, предложенная ему за работу господином фон Заксе, подвигнуть его не могла. Но этот коварный пройдоха зацепил самую больную струнку в душе Содомского: в конце разговора он высказал сомнение в способности ювелира выполнить работу так, чтобы, как говорится, комар носа не подточил – чтобы подделки нельзя было отличить от настоящей старины.

Содомский долго молчал, а потом только и сказал: "Они будут лучше подлинных…" И это означало, что договаривающиеся стороны пришли к полному согласию…

За месяц каторжного труда ювелир изготовил золотую тиару скифского царя, украшенную драгоценными камнями, и два ритона.

Возможно, Содомский так никогда бы и не узнал о дальнейшей судьбе своих "произведений", не попадись ему на глаза в одном из журналов фотографии скифских сокровищ, приобретенных Лувром, где среди всего прочего красовалась и его тиара. Сумма, которую всемирно известный музей уплатил за нее, ошеломила Содомского. Ему бы промолчать, ан нет, взыграло честолюбие. И ювелир поехал в Париж, где вскоре разразился "скандал века", как называли признание Содомского в авторстве тиары газетчики.

Правда, ему сначала не поверили, несмотря на то, что он представил свои эскизы, рисунки подделки и состав золотого сплава, из которого отливал тиару и над которым очень долго бился. Тогда Содомский, чтобы доказать свою правоту, закрылся в гостиничном номере и за неделю изготовил другую тиару, которую нельзя было отличить от приобретенной Лувром. Сомнения у экспертов отпали, Лувр в горести подсчитывал убытки и пытался отыскать "владельца" тиары фон Заксе, который, конечно же, не поспешил дать свой адрес, а Содомский на гребне славы вернулся в родную Одессу, где его чествовали как национального героя и где прозвали "королем" ювелиров.

Но все в жизни преходяще, а слава – в особенности, в чем не преминул скоро убедиться и Содомский. В начале, после триумфального возвращения из Франции, заказы на украшения посыпались как из рога изобилия. Содомский работал, словно одержимый, сутками. Все казалось ему в розовом цвете: жизнь была прекрасна и наполнена главным ее содержанием – любимой работой – до краев. Однако вскоре французские власти, которым так и не удалось разыскать господина фон Заксе, обратились к России с настоятельным требованием возместить убытки, понесенные Лувром по вине "национального героя" и "короля" ювелиров Содомского, который теперь уже фигурировал как главный злодей и инициатор обмана. И пришлось Содомскому по совету бывалых людей покинуть дорогую его сердцу Одессу и удариться в бега во избежание больших неприятностей. Так Содомский оказался в богом забытом Гловске, где купил небольшой домишко и по-прежнему занимался ювелирным делом, что позволяло "королю" ювелиров кое-как сводить концы с концами

…В мастерской Содомского в утренние часы царил полумрак – ювелир был бережлив и экономил на чем только мог: электрическое освещение для него было роскошью, а свечи и керосин, по его уразумению, стоили немыслимо дорого. Поэтому два его подмастерья, которых он взял на выучку и которым вечно "забывал" платить даже ту мизерную плату, за которую они к нему подрядились, коротали время у замерзших окон, дожидаясь, пока рассветет, чтобы можно было хоть что-то видеть в этой полутемной клетушке.