|
Успешно проленившись до без четверти четыре, Настя стала с сожалением прощаться со сладостным бездельем. Она вытащила из сумки принесенные с работы материалы и начала их сортировать на те, которые достаточно просто прочитать и записать в компьютер краткое резюме, и те, сведения из которых нужно записывать в компьютер полностью. В десять минут пятого это занятие было прервано телефонным звонком. – Настасья, готовься, сейчас к тебе приедет Коротков, – сказал ей полковник Гордеев тоном, не допускающим возражений. – Он сегодня сменился с суток, в девять утра выезжал на труп, провалдохался там до трех часов, уже на ходу засыпает. Он тебе передаст все материалы, а сам поедет поспит хоть пару часов. За эти два часа ты обдумай все, что он там наковырял за полдня. Поняла? – Поняла, Виктор Алексеевич. А чей труп-то? – Алины Вазнис. – Чей?! – Алины Вазнис. Киноактрисы. Тебе в киношной среде работать еще не приходилось? – Нет пока. – Дерьма там… В общем, ничего хорошего. Единственное светлое пятно – это то, что Вазнис постоянно снималась в киноконцерне «Сириус», а там начальником службы безопасности работает наш бывший коллега, Стасов Владислав Николаевич. Ты с ним знакома? – Немножко. – Он мужик очень приличный во всех отношениях, но с характером. Ты уж постарайся найти с ним общий язык. – Я тоже с характером, – усмехнулась в ответ Настя. – Это пусть он со мной общий язык ищет. – Ну, твой характер всем известен. Рядом с твоими выкрутасами Стасов может отдыхать. – Да ладно вам, Виктор Алексеевич, что я, монстр какой-то, что ли? – Монстр не монстр, но стерва та еще, – констатировал Гордеев. – Держи себя в узде, Стасенька, я тебя прошу. Киношники – народ истеричный и ненадежный. Там сплошная зависть, интриги и пьянка без продыху. Хороших свидетелей среди них найти трудно, практически невозможно, поэтому Стасов – наша единственная опора в этом свинарнике. – Должна ли я понимать так, что вы мне поручаете заниматься этим убийством? – Да, вместе с Коротковым. До понедельника будете пахать с ним вдвоем, а потом я разберусь с текучкой, может, отпущу его в отгул за суточное дежурство и пристегну к вам еще кого-нибудь. – Мишу Доценко, – тут же попросила Настя. – Не торгуйся, не на базаре. Я же сказал – разберусь и решу. – Ну, Виктор Алексеевич, я же не для себя прошу – для дела. – Зачем тебе Доценко? – А у него с женщинами-свидетельницами хорошо получается. Он из них душу вынет, а они и не заметят. Мишаня уставится на них своими огромными черными глазищами, и они начинают млеть и вспоминать все в деталях, только чтобы ему понравиться. – Ишь ты, млеть… А мужчины-свидетели тебя не интересуют? – С мужчинами я как-нибудь сама. – Интересно, как? – поддел ее начальник. – У тебя же нет таких глаз, как у Михаила. – Зато характер есть, – рассмеялась она. – Убойная сила. Юра Коротков приехал минут через сорок, серовато-бледный, с кругами под глазами после бессонной ночи, голодный и злой. Увидев его на пороге, Настя приняла решение мгновенно. – Сейчас я буду тебя реанимировать, домой ты не поедешь. – Аська, я с ног валюсь, отпусти меня поспать, – взмолился Коротков. |
