– Понятно. Запись закончена.

– Значит, я могу идти?

– Нет. Мне очень жаль, но есть другие люди, с которыми тебе придется поговорить. Объяснить случившееся.

– Ох, только, пожалуйста, поскорее. – Он равнодушно обвел взглядом комнату. – Мне нужно вернуться к работе.

«Граница между нормальным состоянием и безумием зыбка, – подумала Ева. – Джерри перешел ее. Если теперь он и будет продолжать действовать, планировать, создавать образы, то только в обитой войлоком палате больницы для умалишенных».

– Надеюсь, это не займет много времени, – сказал Джерри полицейскому, который пришел, чтобы отвести его в камеру.

– Мой папа любил старые комиксы. Я помню один из них. Там сошел с ума говорящий кот. Шизанулся абсолютно. Чтобы показать это, художник нарисовал птичек. Они летали вокруг головы кота и чирикали. – Она залпом выпила воду. – Тут тот же самый случай. Вокруг его головы летают птички. Но все это слишком печально и страшно для птичек.

Ева безучастно смотрела на свой стакан.

– Иногда делаешь свою работу, заканчиваешь дознание, а дверь так и не закрывается. Думаю, это дело как раз такого рода. Рорк был прав: мне жалко Джерри. Когда преступник – человек ожесточенный, жадный и злобный, бывает легче. Но когда он вызывает жалость, дверь остается открытой…

– Вам пора домой, Даллас. Нам всем пора домой.

– Ты права. – Ева потерла глаза, как усталый ребенок.

Но сначала она составила отчет и ввела его в файл, надеясь, что это позволит плотнее закрыть дверь. Отдел расследования убийств свое дело сделал. Теперь пусть с Джерри возятся другие. Он может потребовать адвокатов, но все равно больше никогда не выйдет из палаты для буйных…

Ева наклонилась и слегка потрясла Бакстера за плечо. Храп тут же прекратился. Бакстер проснулся и инстинктивно потянулся за оружием.

– Вольно, детектив, – прошептала она.

– Как малыш? – Он выпрямился. – Черт побери, я отрубился.

– Я догадалась. Ты храпел, как носорог. Ума не приложу, как ты не разбудил Трухарта. Отправляйся домой, Бакстер.

– Я хотел немного посидеть с ним и удостовериться…

– Отправляйся домой, – повторила она. – На несколько часов прими горизонтальное положение. Его выпишут ближе к полудню. Тогда можешь вернуться и отвезти его домой. На это время я освобождаю тебя от заданий.

– Ага. – Бакстер зевнул. – Спасибо. Он хорошо потрудился, Даллас.

– Хорошо.

– А что Стивенсон?

– Сидит.

– Это тоже хорошо. – Бакстер поднялся. – Ну что, по домам?

– По домам, – подтвердила Ева. Но когда Бакстер ушел, она села на его место и наблюдала за Трухартом целый час.

Когда она свернула на подъездную дорожку, свет стал ярче, а стоило Еве миновать ворота, как солнечные лучи омыли дом – великолепный дом на фоне неба, которое вдруг решило стать по-летнему густо-синим.

«Стало прохладнее, – заметила Ева, выйдя из машины. – Так прохладно не было несколько дней. Или недель. А может быть, лет? Проклятие, наконец-то проснулся бриз!»

Она вошла в вестибюль, сняла, жакет и бросила его на пол.

Из гостиной вышел Рорк.

– Доброе утро, лейтенант.

– Похоже, предстоит очень хороший день.

– Похоже. – Он подошел, коснулся пальцем ямочки на ее подбородке и заглянул в усталые глаза.