– Да, яд. – Пожилая знахарка перешла к концу стола. – Яд в кувшине с квасом.

    – Что, что с ребенком?! – загомонили те, кто все-таки добрался до двери.

    – Сие мне неведомо. Но это то же, что погубило мальчика Каганов.

    Ива дрожащими руками поковырялась под порогом.

    – Терновника нет, – прошептала она.

    – Что?

    Она повторила:

    – Он был здесь. Я сама клала его пару месяцев назад. – Ива попыталась вернуть свой голос с визгливого на нормальный тембр.

    – Нежить?

    – Не знаю…

    – Где менестрель?! – рявкнула Ива. Пора с этим кончать! – Где он?!

    – Я здесь.

    «Ага, – злорадно подумала травница. – Хорошо, что здесь и староста. И родня погибших и тетушка».

    – Что тебе надо, знахарка?

    – Как тебя зовут, менестрель?

    – Гамельн, милая девушка. – Его голос вновь словно насмехался над ней.

    – Ага! Это он! – подскочила Ива. – Это ты убиваешь детей!

    – Что?!

    – Гамельнский крысолов! Ты играешь на волшебной флейте. И маленькие детские жизни уходят за тобой! – Девушка поглядела на односельчан. – Помните легенду о Гамельнском крысолове?

    – У меня нет флейты, – в наступившей тишине произнес менестрель. – И я не крысолов. Что у тебя еще есть против меня?

    – У тебя есть флейта! Я ее сама слышала.

    «Почему мне не верят? – лихорадочно размышляла Ива, всматриваясь в скептические лица вокруг. – Обычно им только укажи на виновника. Может, они заколдованы? Или… неужели я за все годы не смогла завоевать больше доверия, чем заезжий бард за три дня?»

    – У меня нет флейты, только лютня. – Не поверить ему было невозможно. Этот голос умел убеждать.

    – Ива, ты не права. В обоих случаях, когда умерли дети, его видела почти вся деревня. – Тетушка ей тоже не верила.

    – Он мог кого-то с собой привести. К тому же он умеет наводить мороки. Все было нормально, пока он не появился!

    – Хорош довод!

    – А что это ты так задержался у нас?

    – Так метель ведь. Я замерзну раньше, чем до ближайшей деревни доберусь.

    – У тебя волшебная флейта есть.

    – Нет.

    – Я сама ее слышала. И ты морок на меня навел.

    – Что я могу тебе сказать? Когда видишь и слышишь что-то, что другие не видят и не слышат, – это дурной признак.

    – Ах ты! – Ива замахнулась для удара, но – не успела: чьи-то руки оттянули ее назад.

    – Прекрати, – прошипел ей в ухо Хон. – Тебе не верят. Не выставляй себя на посмешище.

    Ее возражения пресекла тетушка:

    – Кто бы ни был виноват, сдается мне, что сейчас все маленькие дети в опасности, особенно девочка, что родилась этой зимой.