— Не наглатывайся, для землян наши туманы небезопасны, — поглядев на Генриха, сказал Хранитель Туманов.

            — Обойдется, — ответил Генрих. — Я человек здоровый.

            Хранитель Туманов, не дослушав, отошел. Генрих последовал за ним.

            Изогнувшись, Хранитель не то вглядывался, не то вслушивался во что-то на почве. Местечко было как местечко, камень, густо пронизанный нитями золота, — обычный здешний грунт. Генрих прошел бы мимо этого местечка, не обратив внимания. Хранитель осторожно коснулся почвы клинком лопаты и стал медленно передвигать клинок. Лопата вибрировала, вибрация то усиливалась, то уменьшалась, и там, где она показалась максимальной, Хранитель вонзил клинок в почву. Клинок запрыгал, загрохотал, в воздух полетели осколки камня и крупинки золота. Генрих заслонил ладонью лицо, чтоб шальная золотинка не вонзилась в глаз. Почва быстро разрыхлилась, Хранитель нажатием рукоятки превратил клинок в совок и стал выбирать землю. Веко-ре образовалась лунка диаметром и глубиной с полметра. Хранитель вторым нажатием превратил совок в метлу и подмел дно и бока лунки.

            — Скоро народится, — предсказал он. Новорожденный геизерок сообщил о своем появлении на свет тонким свистом, потом вырвался язычок синего пламени. Пламя устремилось вверх, разрасталось, из синего становилось зеленым и оранжевым, теряло пронзительную яркость — туманный султан заколебался над головами людей, края его размывались. Генрих шагнул вперед и жадно ухватил ртом геизерок в том месте, где пламя было еще пламенем, а не теряющим цвет и форму туманом.

            Но и здесь, в фокусе сверкания и огня, это был воздух, только воздух; правда, великолепно выделанный — ароматный, легкий, — он словно сладостно звучал, наполняя легкие: Генрих понимал, что сравнение выспренне, но оно было единственно точным.

            — Не наглатывайся! — повторил Хранитель. — Переедать тумана нехорошо.

            — Отличный фонтанчик! — похвалил Генрих. — И много тут нарождается таких детишек?

            — Пять-шесть в сутки. Столько же иссякает старых. Горожане не жалуются на плохой воздух.

            — Я их вообще здесь не вижу.

            — Им хватает и того, что доносится ветром; Однако, друг, выйдем из леса.

            Хранитель шел впереди, осторожно выбирая дорогу между гейзерами. Генрих честно впечатывал шаги в его следы.

            Приспособиться к условиям странной планеты было нелегко. Необыкновенны были и два одинаковых солнца на фиолетовом небе, и недра каменистого шарика, порождавшие питательный воздух, — если здесь разок в два дня приходилось прибавлять еды к калориям и витаминам, вводившимся в тело при дыхании, то это уже было много. Генрих не ел здесь по неделе; он ворчал, что Рой обжора, когда тот, скорее по привычке, чем по нужде, вскрывал консервы. Но всего странней были дельтяне — рослые, неторопливые, рассудительно-уравновешенные.

            — Скажи, друг, тебе ничего не хочется? — спросил Генрих, когда они поднялись над Лесом цветного тумана.