— Скажи, друг, тебе ничего не хочется? — спросил Генрих, когда они поднялись над Лесом цветного тумана. — Я говорю о больших стремлениях и целях, а не о желании делать каждодневную работу получше.

            — Нет, ничего, — отвечал Хранитель, подумав.

            Не подумавши, здесь никто не отвечал, даже если спрашивали, какая погода на дворе или день сейчас или ночь. Рой утверждал, что местные беседы на три четверти состоят из взаимного молчания и лишь на четверть из слов.

            — Значит ли это, что ты полностью счастлив? — допытывался Генрих. — Ты меня понимаешь, друг? Абсолютно счастлив!

            Хранитель с удивлением взглянул на Генриха.

            — Счастлив, конечно. — Он подумал с полминуты. — А насчет абсолютно... Я не уверен, что знаю, что это за штука — абсолютное счастье.

            Генрих со вздохом отвернулся. Над головой жарко сияли два солнца, вдали сверкал золотыми крышами город, в долине клубились цветные султаны гейзеров.

            — Я пойду, друг, — сказал Хранитель. — Вечером прибывает звездолет с Земли, надо подготовиться.

            — А тебе-то что? Автоматы сами погрузят золото в трюмы.

            Хранитель раздумывал больше минуты.

            — Надо провести экипаж в Долину Туманов. Земляне любят принимать воздух в местах его выделения.

            Генрих постоял перед домиком, потом рванул дверь. Успокоение не пришло, хоть он до дурной сытости наглотался тумана. «Поссоримся с Роем, — подумал Генрих, — обязательно поссоримся. Удивительный это человек, Рой! Обязательно он к чему-нибудь придерется, а я не выдержу, обязательно не выдержу, это уж точно!»

            Рой задумчиво шагал по комнате.

            — Все в порядке, Генрих, — сказал он. — Единственная возможность усовершенствования таится в том треклятом беспорочном Пьере. Теперь-то швырнем в горние высоты счастья всех этих местных ангелочков без крылышек... Чего ты молчишь, как истукан?

            «Нельзя нам не поссориться, — думал Генрих, — обязательно начнем сейчас ссориться».

            А вслух он сказал:

            — Я не молчу, а размышляю. Итак, ты что-то открыл?

            Рой долго глядел на Генриха. «Не хочет ссориться, — подумал Генрих. — Вот же человек — ни за что не хочет ссориться!»

            — Ладно, — сказал Рой. — Ты ведь ищешь ссоры, я это вижу. Так вот условие: никаких ссор, даже если тебе не понравятся мои расчеты. Хотя до такой дури, чтоб опровергать математику, ты не дойдешь, надеюсь.

         4

            Рой, по своему обыкновению, начал с начала.