-  Газелюшка! - заверещал он, теребя за плечо спящую девицу.

    Та, в свою очередь, спросонья не могла понять, что от нее хотят, и попыталась скрыться под одеялом. Однако оттуда она была извлечена решительной рукой своего отца. Наконец она смирилась, что просыпаться все-таки придется, и открыла глаза.

    -  Шайтан тебя подери, ты что, с ума сошел на старости лет?! - довольно визгливым голосом возмутилась она.

    -  Это тебя шайтан подери, ты где была?! - не остался в долгу Каюбек.

    То ли спросонья, то ли от удивления, а то ли оттого, что до этого папаша никогда не говорил с ней в таком тоне, она совершенно искренне ответила:

    -  Спала.

    -  С кем? - не унимался бухарец. - С ним, с Изей?!

    -  Да ты чего, папа? - сбросив с себя остатки сна, удивилась Газель. - Я девушка приличная и абы с кем не сплю! Тем более что ты троекратно усилил стражу, и без этих никудышных евнухов никуда меня не отпускаешь!

    -  А давно ты вернулась? - не унимался отец.

    От таких нелепых обвинений дочурка совсем стушевалась и не нашла что ответить. Впрочем, ответ особо не требовался, Талибский продолжал клеймить позором и выводить на чистую воду:

    -  Не отпирайся, все рано не поможет! Ты в парандже наговорила мне кучу гадостей, сказала, что выходишь замуж за Изю, и сбежала к своему жениху!

    -  Я охотно допускаю, что тебе, папочка, кто-то наговорил всяких гадостей, но на этот раз это была не я.

    -  И ты все это время спала?!

    -  Конечно, - удивилась Газель, - ты же знаешь, какой у меня крепкий сон.

    -  Но ведь в тереме было столько криков! - не унимался Каюбек.

    -  Ну и что? - пожала плечами луноликая. - Если бы я просыпалась от каждого крика, то ни одной ночи бы спокойно не поспала.

    -  А это что? - выдал последний козырь папаша, протягивая Изину бандану.

    -  Папа, не делай из себя идиота, ты что, сам не знаешь, что это?

    -  Это дурацкий платок, который носит на голове твой Изя и который я обнаружил около твоей кровати! - ревел бухарец, пропустив очередное хамство дочурки мимо ушей.

    Тут с некоторым интересом Газель взяла бандану, покрутила ее в руках и лениво отбросила от себя.

    -  Хорош отец, нечего сказать, - наконец выдала она, - единственная дочка, совершенно беззащитная и всеми брошенная, спит себе в кровати, а вокруг какие-то типы грифами вьются, да еще свои вещи разбрасывают!

    Папаша окончательно стушевался и молящим голосом спросил у хамоватой кровиночки:

    -  Так это не ты требовала предоставить свободу женщинам Востока?

    -  Я что, с фикуса рухнула? - в очередной раз удивилась Газель. - На кой она мне, эта свобода-то? И так-то никаких проблем, а уж коли в гарем попадешь, так вообще благодать! Ни тебе хлопот, ни забот.

    -  Можно подумать, у тебя сейчас много проблем с заботами, - огрызнулся папаша, но был тут же поставлен на место дочуркой:

    -  А вот в мою личную жизнь я попрошу не лезть!

    Долго пытался в очередной раз собраться с мыслями Каюбек Талибский, но и на этот раз ему удался сей весьма сложный процесс, Он решительно вышагивал по комнате и обрисовывал ситуацию:

    -  А какая, собственно, разница, спала ты или всю ночь по городу шастала?

    -  Какая разница?! - попыталась заверещать Газель, но была резко прервана папашей:

    -  Главное, что факт похищения зафиксирован.