Глава вторая

Байк, как и предупреждал Старик, сдох через пару дней после бегства из полиса. Гэйб в остервенении пнул его и швырнул в пыль разводной ключ. Чёртова колымага! Не могла продержаться хотя бы до оазиса! Гэйб с тоской посмотрел на темнеющее небо прозрачно-голубыми глазами. Скоро ночь. Интересно, сколько минут он продержится живым в прерии после заката? Старик таких ужасов понарассказывал про местную фауну! Кроме того, судя по изредка доносящемуся горьковатому запаху пыли, к ночи обещает разыграться буря. Тогда уж точно конец. Крохотные, не больше песчинки, насекомые, которых так незатейливо и назвали — песчаные личинки, въедаются в слизистые оболочки, кожу, и даже волосы, а потом добираются до нервных окончаний и начинают свой пир. Многочасовую невыносимую пытку для заражённого. В бурю даже респиратор с защитными очками не поможет. Только скафандр. А Гэйбу удалось прихватить с собой всего лишь старенькую защитную маску.

Но оставаться на ночь в горах ещё более рискованно. Здесь водятся твари пострашнее песчаных личинок. Надо двигаться дальше, на запад. Старик сказал, что Город там, где садится солнце. И где-то на пути к нему, не так далеко от полиса, должен находиться оазис. Если поторопиться, то буря будет уже не страшна.

Гэйб вытащил из-за решётки багажника свой тощий потёртый рюкзак из искусственной кожи, громоздкую портативную базуку, оба тесака, которые прикрепил к берцам, и фонарь, надевающийся на левую руку. В правую взял оружие. И, оглянувшись в последний раз на байк, стал выбираться из ущелья.

Съезжая по песчаным насыпям, царапая руки о щебень и скатываясь с небольших уступов, Гэйб поднимался и упрямо шёл дальше. Старик, рассказывая по вечерам сказки про далёкий благословенный Город, в котором нет никакой болезни и который ужасная пандемия, казалось, обошла стороной, даже предположить не мог, что один из молодых рабов Хозяина Эйма может поверить этим россказням и всерьёз вознамерится проверить их истинность. Никто, кроме парочки юных светлоглазых, не верил в успешность побега Гэйба. Да и до сих пор, вероятно, более старые рабы уверяют молодых в том, что Гэйб погиб, что его настиг экипаж Чумы. Но юные рабы упрямо мотают головами и не верят. Гэйбу хотелось думать, что не верят. Что он — не единственный идиот, загоревшийся желанием увидеть Город. Ведь если вместе с ним, пусть на расстоянии, в Город верит ещё кто-то, то есть надежда. Надежда — единственное, что осталось у жителей этого поражённого болезнью мира.

Говорят, человек привыкает ко всему. И, может быть, отчасти это так. Люди научились жить в условиях пандемии, но общество сильно изменилось. Невиданная болезнь, менявшая штаммы своего вируса быстрее, чем люди успевали отреагировать, унесла жизни около восьмидесяти процентов населения планеты. Жёлтая и чёрная расы вымерли практически полностью. А среди оставшейся части белой произошло разделение на доноров и реципиентов. Выяснилось, что болезни не подвержены светлоглазые люди. Чем вызван сей феномен, не было времени разбираться, и темноглазые, коих оказалось гораздо больше светлоглазых, быстро нашли последним применение. Заимствуя у них иммунные клетки, прививая их себе, темноглазые постепенно низвели светлоглазых до состояния рабов, если не домашнего скота. В самом лучшем случае светлоглазого не ждало ничего приятнее положения тщательно пестуемого и оберегаемого домашнего любимца. И многие смирились, даже сумели найти своеобразную прелесть в этом. Но только не Гэйб.

Он обладал редчайшим оттенком глаз — светло-голубым, как летнее небо ранним утром. Такие особи с абсолютным иммунитетом, как он, были на вес золота на ферме Хозяина Эйма. Условия содержания Гэйба были поэтому не слишком строгими, что и позволило «неблагодарной твари» (как назвал Гэйба Старик) сбежать. Мало кто понял молодого раба. Большинство светлоглазых Хозяина Эйма не испытывали больших трудностей в жизни. Хозяин был добр.