Помощник бросился стаскивать Грей с начальника.

— Да не мне, помогайте ей! Это массаж по-тибетски, — заорал, испугавшись разоблачения, Морли.

Не подозревающий подвоха, Стивен принялся драть второе ухо начальника.

— О'кей, ребята! Поднажмите! — кричал Морли, изображая пациента.

И тут что-то случилось со Стивеном. Вспомнились все обиды и мелкие придирки начальника. Что есть силы он принялся рвать ему уши.

— Стив, придурок, слезь! Ой, ой! — орал Морли, но помощник, мертвой хваткой вцепившийся в шевелюру шефа, был неумолим.

Наконец Морли удалось сбросить обоих. Волоча их за собой по ковру, он на четвереньках пополз к начальственному креслу.

— Простите, сэр, — Стивен пришел в себя.

— Вам больно? — Моника наклонилась и поцеловала красное, как морковка, ухо шефа. — Простите нас.

— Кажется мы перестарались, сэр? — виновато пробормотал Стивен.

— Все о'кей, ребята. Два дня отпуска обоим. И передайте Майку Норману — я больше не вмешиваюсь в это дело. Предоставляю ему полную свободу.

* * *

Выпроводив полицейскую «ищейку», Габриэль Смард, несостоявшийся рок-музыкант, спокойно направился в соседний бар, где заказал кока-колу и гамбургеры. К визиту полиции он был готов давно, с тех пор как привез с заброшенной фермы, из Аризоны, эту странную кровать со стеганым матрацем. Очень скоро Смард заметил, что она обладает необъяснимой властью над женщинами.

Началось все с того, что приехавшая на каникулы соседская девчонка смешливая, русоволосая Элен Фарби забежала к нему за солью.

— Привет, Габ! — крикнула она с порога. И тут же умолкла. Ее веселое лицо посерьезнело и вытянулось. Сосредоточенным и одновременно отрешенным взглядом она неотрывно смотрела на волосатую грудь Смарда. Девушка приблизилась и погрузила в его шерсть свои изящные наманикюренные пальчики.

— Ты что, — опешил рок-музыкант и тут же почувствовал, как молния на его шортах поползла вниз. Элен взасос поцеловала его, слегка прикусив язык своими перламутровыми зубками, и потянула к постели…

Когда она ушла, Смард еще долго лежал на кровати, боясь выйти на улицу. Он слишком хорошо помнил, как ловко орудует никелированным тесаком в мясной лавке Том Гриффер — жених Элен.

Но поначалу все обошлось.

Обретя фантастическую власть над женщинами, Габ упивался сексом. Сначала он таскал к себе хорошеньких, потом очень хорошеньких, потом лучших из лучших. Главное в сексе — разнообразие, внушил он себе. Ведь даже самый никчемный и скучный день состоит из утренней зари, знойного полудня, умиротворенного вечера и доброй ночи. Секс — тем более должен быть разнообразен. Но против ожидания, постоянная смена партнерш, при всей ее соблазнительности, не давала ему полного ощущения счастья.

Лишь одна девушка на свете могла его дать. С необъяснимой робостью Габ наблюдал за ней со стороны, зная, что рано или поздно и ей не миновать его постели.

Девчонка и в самом деле была хороша — ее безукоризненные формы одинаково безошибочно угадывались под легким плащом и под беличьей шубкой. А когда она появлялась в ковбойских брючках в обтяжку и мохеровом свитере, одетом на голое тело, ее ничем не стесненные груди играли под шелковистым пухом, как губы влюбленных при поцелуе. А ее блондинистая коса! А ясные глаза на младенчески чистом лице! Габ смотрел на нее с затаенным дыханием, как на редкую бабочку, которой он непременно должен был сломать крылья.

Девушку звали Наташа.

Дочь русского эмигранта, отсидевшего на родине несколько лет только за то, что осмелился потребовать у государства половину заработанных им денег, Наташа отлично освоилась в Нью-Йорке, городе эмигрантов.