- Можешь быть свободен,– сказал я гонцу.

    - Ваше Высочество…

    - Что еще?– спросил я, вновь поднимая голову на гостя, стоящего в паре метров от моего стола.

    - Вам есть еще одно письмо,– сказал он, кладя на край стола такой же кожаный чехол, только без герба.

    - Можешь быть свободен,– сказал я, даже не смотря на письмо, появившееся на столе, да и что толку на него смотреть? Я и так знал, кто мог передать мне письмо вместе с царским гонцом.

    - Есть!– щелкнув каблуками, гонец вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

    Читать или не читать? Да дилемма, вроде бы и прочесть необходимо, но вот почему-то не хочется настроение перед сном еще больше портить…

    Внезапно, мне на плечи легли мягкие маленькие ладошки, начавшие гладить мою шею, затем, перебравшись на голову, начали гладить мои жесткие волосы, принося поистине неземное блаженство.

    - Оленька,– прижался я щекой к ладошке.

    - Да милый?– чуть слышно спросила она, продолжая гладить меня по голове.

    - Я люблю тебя!

    - Знаю милый, знал бы ты, как я люблю тебя!

    Отвлекшись от невеселых дум, я развернулся к ней, подхватил на руки, кружа ее до тех пор, пока восторженный визг девушки не смолк в тишине кабинета.

    Отдышавшись, тут же начал покрывать поцелуями лицо моей любимой.

    - Что случилось милый?– вывернувшись из моих объятий, спросила Оленька, вставая на колени рядом с диваном.

    - С чего ты взяла? Все в порядке,– ответил я ей, снова пытаясь обнять.

    - Не лги мне милый, я же вижу, что ты о чем-то задумался,– требовательно сказала она, с укором посмотрев, мол, ну что же ты, такой большой, а обманываешь.

    - Да все хорошо, заинька!

    - Любимый!?

    - Хорошо, хорошо, сдаюсь. Вот прочти это,– взяв письмо со стола, я передал его Ольге, сам же взял ее на руки и посадил на диван, вставая перед ней на колени. Одна ладошка тут же опустилась на мои волосы, вторая же держала письмо, по которому бегло смотрели карие глазки.

    - Я поеду с тобой,– непреклонно сказала девушка мне.

    «А она явно не простого происхождения, наверняка ведь не один десяток благородных предков в прошлом,– подумал я, глядя на нее».

    - Нет, милая, это пока не возможно.

    - Почему же? Ты не любишь меня уже?– карие глаза заблестели и по розовой щечка покатились слезинки, казавшиеся даже в столь скудном освещении кабинета, маленькими алмазами.

    - Не говори глупости,– целуя ее в глазки, на губах появился солоноватый привкус.– Ты же знаешь, как я сильно люблю тебя! Я же не могу без тебя, и ты прекрасно это понимаешь, но вот вместе со мной тебе пока нельзя. И не спрашивай меня почему, я все равно не отвечу.

    - Хорошо, любимый,– расстроено ответила Оля.

    - И не дуйся, я все равно не поменяю своего решения,– сказал я Оле.– А хочешь, я отправлю тебя к отцу Варфоломею? Он как раз просвещает наших «орликов», я бы и сам с удовольствием к нему съездил, да дел по горло, отлучиться некогда. Порой мне даже кажется, что без его речей витязи не были бы столь верными мне, они ведь меня младше всего на пару лет, может чуть больше, но считают меня, чуть ли не отцом!

    - Милый ты преувеличиваешь. Даже я, пробывшая всего ничего рядом с тобой, могу с уверенностью сказать, что они слушают и подчиняются тебе не из-за того, что так им сказали, а из-за того, что для них ты действительно уже как родной отец и брат в одном лице.