— Мы написали письма в Европу четыре или пять недель тому назад,— объяснял шериф,— и все еще не получили никакого ответа. Мы не можем оставлять мальчика в его теперешнем состоянии на произвол судьбы. Он нуждается в обучении.

— Конечно, это так и есть,— заявила мисс Франк.

Ее сухие и некрасивые черты выражали обыкновенную для нее непреклонную уверенность в том, что она говорила. Острый подбородок, пучок волос из бородавки над верхней губой. Когда дети в Даймон Корнерс проходили мимо ее дома, то старались смотреть или в небо, или в стороны и ускоряли шаги.

— Он очень робкий,— сказала Кора, чувствуя, что старая дева жестока.— Он очень сильно испугался. Он нуждается в большом терпении и понимании.

— Он получит все это,— объявила мисс Франк,— но позвольте мне взглянуть на мальчика.

Кора вывела Паала вперед, нежно его уговаривая:

— Не бойся ничего, мой милый, тебе нечего здесь бояться.

Паал вышел на середину комнаты и взглянул в глаза мисс Эдны Франк.

Только Кора почувствовала, как вздрогнул мальчик — точно перед ним вместо пожилой старой девы стояла Медуза горгона со змеями вместо волос на голове. Мисс Франк и шериф не заметили, как сверкнули радужные оболочки ярко-зеленых глаз ребенка, как вздрогнули уголки его рта. Никто из собравшихся не смог понять и страшной паники, охватившей его мысли.

Мисс Франк сидела улыбаясь, протягивая руку вперед, к мальчику.

— Иди сюда, дитя мое,— сказала она, и в одно мгновение ворота его сверхвосприятия захлопнулись, оставив в нем только дрожь и боль.

— Иди, мой милый,— сказала Кора.— Мисс Франк здесь, чтобы помочь тебе.

Она легонько подтолкнула мальчика вперед, чувствуя, как он дрожит под ее руками.

Снова повисло молчание. Паал чувствовал себя так, точно попал в старый, много веков тому назад запечатанный склеп. Мертвый ужас кружился вокруг него, призраки крушений надежды скользили в его сердце, вихри ненависти и зависти обступали его со всех сторон. Все эти кошмарные чувства были созданиями оскорбленной памяти. Это было очень похоже на чистилище, ад, который однажды показал ему отец, когда рассказывал ему мифы и легенды древности. Но все это не было легендой!

Ее прикосновение было сухим и холодным. Темный скрученный ужас пробежал по его венам, перелился в него из этой сухой и твердой, как деревяшка, руки. Неожиданно он чуть не застонал. Их глаза снова встретились, и Паалу снова показалось, что он видит насквозь ее мозг.

Затем она заговорила, отпустив его на свободу,— снова безвольного и беспомощного.

— Я думаю, что мы с ним поладим,— сказала она.

СМЕРТЬ!

Он покачнулся на ногах и снова вцепился в жену шерифа.

Всю дорогу через школьный двор это возрастало, возрастало так, точно прямо на него двигался смерч, пульсируя и кружась. Ближе, еще ближе — тонкие перегородки слуха напряглись, готовые лопнуть от близости неведомой разрушительной силы. Несмотря на то что его слух постоянно подвергался нападениям звуков и шумов последние несколько месяцев, этот шум был громче и сильнее, чем все, что ему доводилось слышать раньше. Этот шум, казалось ему, пронизывал его насквозь.

Это шумели мальчишки.

Затем дверь класса отворилась, голоса смолкли, и водоворот детских мыслей закружился вокруг него дикими и необузданными волнами. Он прижался к Коре, пальцами держась за рукав ее блузки, его блестящие глаза расширились, он судорожно задышал. Затем он вгляделся в ряды детских лиц перед ним и отбросил прочь беспокойные, буйные вихри чужих мыслей, отгородился от них.

Мисс Франк отодвинула свое учительское кресло, шагнула вниз со своего шестидюймового возвышения и встала в проходе между партами.

— Доброе утро, дети,— бодро сказала она,— сейчас мы начнем наши сегодняшние занятия.