|
Нисколько не смущенная тем, что ее так пристально разглядывают, Оливия подошла к постели и прикрутила газовую лампу. Затем легла и, положив голову на надушенную наволочку, устало вздохнула. - Сегодня вечером ты держалась великолепно, дорогая. Понимаю, как ты утомлена, - сказал Карсон, протягивая руку, чтобы коснуться своими короткими, толстыми пальцами роскошных волос Оливии. - Мерзавцы, - прошипела она, - они знают, что загнали нас в угол, и уж теперь не упустят своего, будут лягать нас, пока не добьют. Если бы я так отчаянно не нуждалась в железной дороге, ни за что на свете не стала бы тратить время на этих немецких сукиных детей. Карсон давно привык к ее манере выражаться. Его радовало, что Оливия так откровенна с ним, значит, она ему доверяет. - Знаю, дорогая, но какое-то время нам придется им подыгрывать. Нам и прежде случалось идти на жертвы, но это всегда приносило пользу. - Да, но на этот раз это переходит всякие границы. - Забудь о них и попытайся расслабиться, - сказал Карсон, прижавшись к ней своим плотным, коротким телом. Карсон слегка погладил Оливию по щеке и быстро поцеловал ее в губы - на большее он не решался, зная, что более пылкие поцелуи не доставляют ей удовольствия. Карсон провел рукой по ее шее и груди, нежно лаская то одну грудь, то другую. У Оливии была всего одна беременность, и соски ее не потемнели, а оставались такими же розовыми, словно у юной девушки. Он наслаждался, чувствуя тепло ее тела, упругость грудей, до тех пор, пока она не стала проявлять нетерпение. Ее беспокойные движения были для него сигналом, что пора переходить к делу. Он лег на нее и не встретил сопротивления, когда его плоть вошла в ее тело. Его страсть достигла апогея и сошла на нет в считанные минуты. Он никогда не делал попыток продлить наслаждение. Монахини в Школе урсулинок <Урсулинки - монахини женского католического ордена святой Урсулы.> в ее родном Орлеане научили Оливию: леди не должны получать наслаждение от сексуальных отношений, они покоряются и терпят это из любви. Карсон это понимал. Если у него временами и появлялось желание добиться от Оливии более теплого приема, то это было не более чем мимолетной фантазией. Его собственные крики восторга заглушала пышная подушка, в которую он зарывался лицом. Его слегка погладили по плечу, и это было единственной короткой лаской, которой он добился. Оливия слегка прикоснулась губами к его губам и высвободилась, скорее, вырвалась из его объятий. С того самого дня двадцать лет назад, когда она, не проявляя никаких эмоций, opedknfhk` Карсону стать ее любовником, ему ни разу не позволили продлить удовольствие или насладиться созерцанием ее прекрасного тела после занятия любовью. Сегодня, как и всегда, Оливия встала с постели и направилась в ванную. Он слышал, как там льется вода: она мылась. |
