Грейс отступила в сторону, не отрывая взгляда от его лица. Он не был похож на преступника, или точнее, на ее представление о преступнике. Его произношение говорило об образовании и хорошем воспитании, и он, наверняка, недавно мылся, иначе она не могла бы не почувствовать запаха.

— Или, возможно, одна из тех ужасных юных жаб, утянутых в жилет на два размера меньше, — размышлял он, глубокомысленно потирая свободной рукой подбородок. — Вы знаете таких, не так ли? – спросил он у Грейс. — Красное лицо, пьет слишком много, думает слишком мало.

К своему большому удивлению Грейс кивнула.

— Так я и думал, что Вы знаете, — ответил он. – У них довольно толстый зад, как не печально.

Грейс только стояла и мигала, наблюдая за его ртом. Это была единственная часть его лица, за которой она могла наблюдать, верхнюю часть скрывала маска. Но его губы были настолько полны движения, так отлично сформированы и выразительны, что она почти чувствовала, что могла его видеть. Это было странно. И завораживающе. И более чем тревожно.

— Ах, ну, что ж, — сказал он, с тем же самым обманчиво–скучающим вздохом, который Грейс видела у Томаса, когда тот желал сменить тему разговора. — Я уверен, что Вы, леди, понимаете, что это не светский раут. — Его глаза метнулись к Грейс, и на лице появилась дьявольская улыбка. — Не совсем.

Губы Грейс приоткрылись.

Его взгляд — насколько она могла видеть его глаза через маску — стал тяжелым и обольстительным.

— Я, действительно, люблю смешивать бизнес и удовольствие, — пророкотал он. — Это не так часто случается, не с теми же тучными молодыми господами, путешествующими по дорогам.

Она знала, что должна задохнуться от возмущения, но голос разбойника был таким успокаивающим, как прекрасный бренди, который ей иногда предлагали в Белгрейве. Были в нем совсем небольшие переливы, свидетельствующие о детстве, проведенном далеко от Линкольншира, и Грейс чувствовал на себе его влияние, словно она могла упасть вперед, легко и мягко, и земля была где–то в другом месте. Далеко, далеко отсюда.

Быстрая, как молния, его рука подхватила ее локоть, поддержав ее.

— Вы же не собираетесь падать в обморок, не так ли? – спросил он, его руки сжимали ее ровно настолько, сколько требовалось, чтобы удержать ее на ногах.

Не позволяя ей идти.

Грейс покачала головой.

— Нет, — сказала она тихо.

— Сердечное Вам за это спасибо, — ответил он. — Было бы прекрасно поймать Вас, но тогда я должен буду опустить свой пистолет, у нас ведь до этого не дойдет, не так ли? – И он повернулся к вдове, довольно посмеиваясь. — Вы тоже не вздумайте делать этого. Я был бы более чем счастлив поймать и Вас тоже, но не думаю, что любая из Вас желала бы оставить моих партнеров отвечающими за огнестрельное оружие.

И только тогда Грейс поняла, что было еще трое других мужчин. Конечно, кто–то должен был быть с ним – он не мог организовать это один. Но остальные были совершенно бесшумны, предпочитая оставаться в тени.

А она не в состоянии была отвести взгляд от их лидера.

— Наш кучер ранен? — спросила Грейс, огорченная тем, что она только теперь подумала о его судьбе. Ни его, ни лакея, который служил эскортом, не было в поле зрения.

— Ничего такого, кроме места для любви и нежности, — заверил ее разбойник. — Он женат?

О чем он говорит?

— Я, я не думаю, — ответила Грейс.

— Тогда пошлите его в трактир. Там есть довольно приятная девица, которая… О, о чем это я думаю? Я же среди леди. – Хмыкнул он. – Тогда теплый бульон и, возможно, холодный компресс. После этого свободный день на любовь и нежность.