Ясеневский утверждает, что депутат честный, проводит правильную линию. Ну хорошо, допустим, хотя и не без сомнения. Тогда тем более — откуда? Госдача? Откуда у государства столько денег на тысячи тысяч подобных госдач? Да, кстати, и времена госдач миновали вместе с коммунистическим прошлым. Нефтедоллары?

Вопросы и вопросы…

Влад Рокотов напустил на себя предельно беспечный вид и бодро зашагал по тропинке в гору. Да здесь не только сосны, здесь и другая лесная флора… Приятное место, нечего и говорить.

Люди, обеспечившие депутату думское кресло, постарались на славу и хорошо знали свое дело.

Это видно уже по забору…

Понятное и неизбежное дело — забор. С колючкой кольцами. Знаменитая спираль Бруно. Влад надеялся, что она не под током. Прожекторы. Кованые ворота.

На главной башне развевается флаг с символикой партии — чуть ниже государственного. Стало быть, это вообще правительственный объект, обычным смертным почему-то не позволяют выражать естественный животный патриотизм и вывешивать флаги, хотя в Америке это может сделать любой желающий — и делает.

Или мы имеем дело с редким исключением?

Возле ворот — точнее, вмонтированная в ворота — караульная будка.

Камера слежения уже елозит туда-сюда, запечатлевая незваного гостя. Не стационарная, подвижная.

Серьезные ребята.

И охранник, поперек себя шире, генералу под стать, уже глядит в его сторону, уже напрягся, готовый дать поворот от кованых ворот. Если понадобится — с применением спецсредств. Какие спецсредства!

Влад дружественно поднял обе руки, в одной из которых держал всего лишь блокнот.

Он приблизился к будке и осторожно постучал согнутым пальцем в стекло. Черт, до чего же жарко в этих усах, парике и полуботинках…

Охранник, одетый в стандартную форму неустановленного рода войск, приспустил стекло.

— Чего надо? — спросил он не без легкой грубости.

Ну, это профессиональное. Или врожденное. Или посттравматическое, а скорее всего — все вместе. Очевидная же уголовная рожа.

— Добрый день, — елейным голосом поздоровался Рокотов, — Я не ошибся адресом?

И адрес назвал.

— Адрес правильный, а вот что ошиблись — это очень вероятно, — отозвался охранник. — Сюда никого не звали и никого не ждут.

— Очень, очень надеюсь, что нет, не ошибся, — лошадиная улыбка Влада превзошла все разумные размеры. — Мне очень нужно увидеться с господином Боровиковым. С Касьяном Михайловичем.

Охранник зловеще расхохотался:

— Прям-таки с Боровиковым? А вам известно, что к нему приходят по записи? По предварительной договоренности, за месяц? Что существуют приемные дни? Что офис у него, в конце концов, в столице, как и положено, а не в лесу, где господни Боровиков отдыхает?

Влад изобразил на лице жалобное недоумение пополам с огорчением.

— Как же так, — пробормотал он убитым тоном. — Как же мне выполнять мою работу и получать бонус, если меня отсылают к столь важным персонам? Я ведь маленький человек, представитель фирмы, и всего-навсего хочу предложить…

— Что предложить? — перебил его охранник. — У него все есть. А у тебя даже с собой ничего нету, кроме сраного блокнота.

На добром лице Рокотова — очков он, впрочем, не снимал — изобразилась робкая надежда.

— Так этого с собой так вот волоком не таскают, — объяснил он благодушно, надеясь развеять недоразумение. — Об этом лишь договариваются… что ж, считайте, раз такое дело, что я пришел именно записаться на беседу… Вы ведь лицо полномочное? Вы имеете право записывать?

— Хозяина все равно нет, — буркнул охранник.