Над почерневшим конусом вулкана курился дымок. Но извержение прекратилось.

— Дальше дорога пойдет вниз! — бодро пообещал Калан.

Но он ошибся. Преодолев очередной подъем, они увидели сплошную каменную стену, еще более высокую, чем предыдущая. Видно было, что часть горы просто осела вниз. Острые, как клыки саурона, зубцы, венчали скалистый гребень. Но туор, взобравшись наверх, ухитрился найти ровную и достаточно широкую площадку. Если бы с другой стороны была каменная осыпь или глубокая пропасть, путешественникам пришлось бы туго. Но там был точно такой же обрыв, как и с восточной стороны. И высота его была не больше ста сорока минов.

Пришлось воспользоваться уже испытанным способом. Но на сей раз им было немного легче. Пока один груз поднимался вверх, второй, используемый как противовес, опускался вниз с западного края. И все же преодоление каменного хребта потребовало нескольких хор. Когда Биорк спустил на веревке маир-унратен, до темноты оставалось совсем немного.

Им повезло: Биорк отыскал пещеру, достаточно вместительную, чтобы укрыться всему отряду. Очень кстати: здесь, в седловине, ледяной ветер дул с неистовой силой. Не будь сейчас Флорион — теплый месяц Цветов, перевал был бы неприступен. В холодное время скалы покрывала толстая корка льда. А пологие склоны — глубокий покров снега.

В угловатых стенах пещеры гнездилась тьма. Топлива у путников не было. Слабый свет единственного светильника скорее сгущал, чем разгонял мрак. Снаружи уныло завывал ветер. Девушки, забившиеся под нависающий карниз в трех минах от Санти, тихонько перешептывались. Санти чувствовал, как им страшно. Спутники его, завернувшись в одеяла и плащи, уже уснули. У входа, косой тенью пересекая освещенное слабым лунным светом отверстие, дремал часовой из контрабандистов.

Санти было тревожно. Это был не беспредметный страх, тот, что мучил девушек. Он ощущал конкретную опасность. И не снаружи, а изнутри, из темного узкого горла, уводящего в глубь каменной толщи. Санти хотел было разбудить кого-нибудь из своих, но не решился. При всех своих талантах он оставался ангмарским юношей, боявшимся выказать недостаток мужества.

Санти откинул одеяло и сел. Он находился всего в трех шагах от черного зева, образованного сужающимися стенами пещеры. Тьма в нем была абсолютной. Очень осторожно Санти попытался освободить внутреннее зрение. Это ему удалось, но результат был неожиданным: он почувствовал запах. Тошнотворный запах вроде того, что издают испорченные грибы. Он мог бы поклясться, что еще минту назад никакого запаха не было. Санти сосредоточился еще больше и наконец уловил свет. Тусклое зеленоватое мерцание внутри подземного хода. Еще одно усилие и… он выскользнул из собственного тела, медленно опустившегося на одеяло. Сначала юноша даже не сообразил, что произошло. Прежде он освобождался только с помощью Этайи. Но сейчас выход произошел так естественно, что Санти возликовал. Его беспокойство отступило. Юноша приблизился к каменному горлу и окунулся в него. Запах резко усилился. Это было странно: обоняние Санти осталось там, где было физическое тело. Свечение тоже усилилось. Оно исходило из самих стен. И запах шел от них же. Юноше показалось, что он находится не в каменном тоннеле, а внутри живого существа, внутри гигантского пищевода, стенки которого выделяли липкую горячую слизь. Слой слизи покрыл Санти, обволок его, остановил. Юноша, еще не растерявший радости новой свободы, ликования оттого, что больше не связан собственным телом, почувствовал, что обманут, пойман, гибнет… Санти не дышал, но задыхался от тошнотворной вони, перестал видеть, перестал чувствовать… Он испытал ужас! И рванулся так, как рвется запутавшийся в паутине.

И преобразился еще раз! Это было похоже на еще один выход из тела.