Открывшийся вид был умопомрачительно, завораживающе прекрасен. Своды, стены, колонны играли всеми оттенками чистого зеленого сияния. А внизу, на дне, мерцало и переливалось живое озеро. Санти повис над ним, упиваясь текучими волнами света, такого нежного и ослепительного, что в сравнении с ним блеклыми казались даже сияющие своды пещеры. Озеро это двигалось, дышало, притягивало. Оно манило к себе Санти, окутывало его, обнимало… так же как зеленая слизь на стенках прохода!

Сколь ни мимолетным было воспоминание, но его оказалось достаточно. Санти вновь сделал инстинктивное движение, теперь оно почти не потребовало усилия, — и освободился…

Свирепый холод охватил его. Вид вокруг переменился. Осталось зеленое свечение, уже не казавшееся приятным, остались уходящие ввысь колонны, но сама суть всего стала другой. И озеро под ним вовсе не было озером. Теперь сущность была обнажена: то был Ужас. Нечто чудовищное, превращающее Жизнь в Мысль и питающееся этим. Не зло, не добро — Ничто! Но Ничто, обладающее силой связывать и отнимать. Ужас. Сейчас Оно было погружено в сон. Внешне Санти видел Его, как слизня чудовищных размеров, но понимал, что слизень — только образ. Оно спало, но вместе с тем — пробуждалось. Там, в пещере, Санти ощутил именно Пробуждение. И понимал, что пробуждается Ужас не по собственной воле — воли у Него не было, а по велению злой силы. Чудовище не хотело и не желало ничего, но Санти знал, что произойдет, когда Оно проснется. Он понял это, едва увидел истинный облик слизня. И понял, что до Пробуждения осталось совсем немного времени. Миг — и юноша снова оказался в собственном теле, слегка закоченевшем от холода.

Не колеблясь более, он разбудил Этайю.

Совсем немного понадобилось фэйре, чтобы, освободившись от грез, осознать то, что видел Санти. Впервые юноша увидел, как потемнели ее сияющие глаза.

— Нил! — тихо позвала она.

И великан бесшумно поднялся, подошел к ней, словно только этого и ждал. Санти в очередной раз восхитился тем, как легко и стремительно движется этот огромный человек.

— Мы уходим! — сказала фэйра, ничего не объясняя. — Уходим быстро и тихо. Разбудим остальных!

Нил не стал задавать вопросов. Он только кивнул и принялся обходить спящих, шепча каждому на ухо. Прежде, чем он разбудил последнего конгая, Биорк уже начал увязывать вещи. Великан вышел из пещеры и посвистел, призывая спящих снаружи урров. Никто, даже перепуганные девушки, не проронил ни слова.

Спустя десять минт отряд уже был в седлах. Только что взошла Мона и немного разогнала тьму. Пусть даже в ее бледном свете, ночной спуск по каменистому, осыпающемуся склону был очень опасен. Но Нил умел внушать доверие к себе. Никто не сомневался — еще большая, неотвратимая опасность выгнала их из укрытия под звездное небо.

Биорк с Каланом ехали впереди. Для урров света было довольно, и животные двигались быстро. Воля людей и собственное чутье подгоняли их.

Только когда между всадниками и пещерой легло несколько милонг, Нил, уже узнавший от Этайи, что произошло, позволил себе расслабиться.

— Не уверен, что мы справились бы с ним! — тихо сказал он, обращаясь к фэйре и Санти. — Против подобной твари сила бесполезна!

Мелкие камешки скатывались вниз из-под осторожных лап урров. Взошла Уна, и стало намного светлее. Путники повеселели. Туор покинул свое место впереди колонны, придержал урра, пропуская остальных. Теперь первыми ехали контрабандисты, за ними — девушки и вьючные урры, а за девушками — Эак с Ортраном.