Но сейчас это были враги!

«Тай! — мысленно позвал Санти. — Сделай что-нибудь!»

«Не могу, — получил он ответ. — Они укрыты от моей магии, Санти! Но ты не бойся. Нас не оставят!»

«Нас! А других?»

«Кому ведомы желания богов?»

— Эй! — сказал Нил дружелюбно. — Опустите ваши игрушки! Мы не враги! — И поднял обе руки в знак мира. Великан говорил на конгаэне, надеясь, что его поймут.

Поняли его или нет, но обращение осталось без ответа. Между всадниками и плотно сомкнутыми шеренгами тонгорских солдат оставалось пустое пространство в десять шагов.

Время шло. С тех пор как отряду преградили путь, миновало почти полхоры. Солдаты безмолвствовали, но арбалеты были наготове. Всадники спешились, урры легли. Если их захотят убить, то сделают это, будут они в седлах или нет.

Миновало еще полхоры, и вдали раздался топот урров. Отряд из двух дюжин всадников появился из-за кактусов, и шеренги расступились, давая им проехать. На прибывших, всех, кроме одного, были те же бурые плащи с капюшонами, то же конгское вооружение, только лучшей работы. Внешне они были очень похожи на солдат, но лица были более живыми. Всадник, одетый особо, был облачен в желто-коричневый полосатый хитон. Тощие ноги в красных сандалиях сжимали бока упитанного урра. Он был без оружия, но держался так, будто был главным. Его длинные, не слишком чистые волосы удерживал обруч с медным подобием горящего факела надо лбом. Он бесцеремонно разглядывал путешественников. Нил не менее бесцеремонно разглядывал его самого.

При виде девушек лицо тонгорца оживилось. Он что-то сказал своим спутникам. И один из них тут же возразил «полосатому». И достаточно грубо. Они заспорили, закричали друг на друга пронзительными гортанными голосами. Судя по всему, возразивший выиграл спор. По его знаку солдаты зашевелились и принялись отделять конгаев от северян. Один из солдат попытался присоединить к девушкам и Этайю, но едва коснувшись ее, с криком отдернул руку. На его ладони, буквально на глазах вздулся пузырь, как от ожога. Желто-коричневый велел ему подойти, долго разглядывал руку. Потом слегка поклонился Этайе, и ее оставили в покое. То есть — с северянами. Зато Санти попал в одну компанию с контрабандистами и девушками. Возразивший тонгорец сразу же, как только произошло размежевание, взял десяток солдат и уехал, забрав с собой конгаев. Причем у людей Пирона даже не отняли оружие. Остальные солдаты таким же плотным кольцом окружали четверых оставшихся. И у тех уже не оставалось сомнений, кому приготовлена столь «торжественная» встреча.

— Оружие — дать! — на скверном астроне скомандовал желто-коричневый. Три воина повиновались. Даже аргенет безропотно отдал меч, но с принявшим его солдатом случился конфуз. Он завопил, уронил меч и затряс рукой. Порезаться он не мог, так как Эак отдал меч вместе с ножнами. Всадники тонгриа воззрились на него, и солдат быстро-быстро заговорил, видимо объясняя.

Желто-коричневый с помощью одного из солдат спешился и с опаской поднял меч с земли. Он не обжегся, и на его узком длинном лице появилась довольная улыбка. Но улыбка сразу пропала, когда ему не удалось вынуть меч из ножен. Он тянул изо всех сил, но безрезультатно. Тогда желто-коричневый предложил попробовать одному из военных. Но тот отказался, красноречиво кивнув на пострадавшего солдата. Жрец, пожав плечами, протянул меч Эаку.

— Что это есть оружие? — спросил он.