Нил проснулся, поглядел на краешек белесого неба.

— Будет ветер! — пообещал он. — Погоди чуток, парень, хороший ветер будет. — И вновь закрыл глаза, погружаясь в сон.

Филон сплюнул за борт (на море — дурная примета, здесь — добрая. Речную воду презирать — моряку заслуга) и пошел дать команду — бросить якорь.

А Нил оказался прав. Меньше чем через полхоры задул ровный крепкий ветер, и кумарон быстро пошел вперед, делая не меньше двух лонг в хору. Все оживились. Даже Асихарра соизволил подняться и самолично проверить, чем занимается команда.

Только Нил как спал, так и остался спать. Филон, чье уважение к ториону возросло почти до вершин Черных Гор, строжайше велел: не беспокоить гиганта. И Нил благополучно проспал до самого вечера. Да и вечером проснулся, должно быть, только от голода.

Быстро темнело. Асихарра велел зажечь огни: и ночью Марра несла на себе довольно судов.

Этайа, сопровождаемая Эаком, вышла на палубу. Аргенет жадно втягивала ноздрями густой теплый воздух.

— У тебя такой вид, светлорожденный, будто тебе не терпится прорубить чью-нибудь голову! — сказал Биорк.

— Огорчусь, если это будет твоя! — мгновенно отреагировал аргенет.

— Пожалуй, — произнес Биорк, отступив на шаг и кладя руку на эфес суорта, — пора про…

— Хотите устроить представление для матросов? — холодно бросила Этайа. — Светлорожденный Эак Нетонский и мастер меча Биорк…

— Хо-хо-хо! — Огромный Нил внезапно возник между отцом и Эаком. — Вы непрочь подраться? А вот и я! Отлежал себе бока в гамаке! Валяйте, сениоры, я — к вашим услугам!

Туор и аргенет, сконфуженные, одновременно убрали руки с мечей.

— Не ошибусь, сениоры, если скажу: вам надо развеяться! Немного перекусить — это в самый раз, сениоры!

— Ой-мей! — вскричал из темноты Асихарра. — Поддерживаю, торион! Кухарь все приготовил, не так уж он ленив!

— Пойдем, сениор! — позвал Нил. И Эак послушно двинулся за ним.

— Напрасно ты сердишься на него, воин, — сказала Этайа. — Он таков, каков есть. И мы приняли его таким, а твой брат Уве поручился за него. Разве это плохо для вождя людей, если он готов поменять долгую и спокойную жизнь на короткую и славную?

— Будто этого достаточно? — проворчал туор. — Он так и рвется в жертвы, этот аристократ. Не как вождь, как молодой аскис, что сдуру прыгает на вожака тура. Такая жертва — демонов кормить! Если бы мы поступили, как сказал я, — обошлось бы куда спокойней.

— Ты первым пролил кровь! — заметила аргенета.

— А по чьему желанию я сунулся прямо в глотку? Да, я убил. Но кто бы узнал, что это сделал я, если б мне не пришлось возвращаться в гостиницу?

— Мог не возвращаться.

— Мог. Но тогда бы наш сениор аргенет утром искал меня по всему Ангмару, размахивая своим мечом.

— Ты недооцениваешь, Биорк. Недооцениваешь нас. И ты сердишься.

— Да, — туор потер лоб маленькой рукой. — Я сержусь. И делаю ошибки. И принимаю решения будто по чужой воле…

— Ты слишком многого требуешь от себя.

— Еще бы! Я пошел в этот поход для того, чтобы уберечь их от ошибок, а что вышло? Я чувствую себя тем самым конгским мальчишкой, которого изображаю. Скажи, Этайа, скажи мне ты, распознающая магию за три лонги, — здесь нечисто?

— Ты хочешь сказать, не применяют ли к нам магию? Да. Ты прав.