С такого расстояния сидящая фигура Властительницы казалась крохотной, но, будто звезда, сияла на ее голове драгоценная тиара.

Туфли аргенета гулко ударяли в зеркально полированный камень, пока шел он между белых и розовых, расширяющихся книзу колонн, увитых цепкими змеями лиан, вырезанных из зеленого, как норнские леса, переливчатого камня. Звук этот уходил ввысь, дробился и умножался в расписанных цветными кривыми огромных сводах. Оттуда, с поднебесной высоты постамента, Эак Нетонский был всего лишь крохотной белой фигуркой, медленно ползущей по гладкой поверхности мозаичного пола. Спутники же его были крохотными куколками, обведенными металлической стеночкой стражи.

Густо набеленное лицо антассио сонанги, с нарисованными глазами, с алой полоской рта, хранило каменную неподвижность Власти. Но внутренне она смеялась. Сотни иров эти «светлорожденные» дети Маггараххи противились естественной власти ее предков. Противились, пока не были выброшены прочь. А теперь один из них, один из порожденных Врагом сам пришел к ней, сам отдал себя в руки дочери Муггаиссы. Вот он, представший: податливый, как тело речного моллюска, лишенное скорлупы. Пришел, чтобы она подцепила его двузубой вилкой, окунула в красный соус из только что сцеженной крови и раздавила языком, прижав к горящему нёбу.

Она не сделает так! Волна гордости будто подняла ее над троном. Она, сонанга Нассини, не поступит так, как поступил бы отошедший супруг ее, Мугган. Она, искуснейшая из детей Муггаиссы, сотворит воистину прекрасное!

Эак пересек зал и вступил на черный пятиугольник в десяти минах от первой ступени подножья.

— Остановись, нетонианин! — грянул над ним голос Нассини.

Эак замер, глядя вверх и пытаясь сообразить, какой магией достигнуто такое усилие звука.

— Приветствие тебе, антассио сонанга! — рявкнул он в полный голос. А мощь голоса его была такова, что перекрывала звук боевой флейты.

Когда утихло эхо под высокими сводами, рядом с Эаком возник Мугган.

— Не ори, ниххан! — бросил он презрительно. — Тебя услышат, даже если ты не будешь драть глотку! — Расставив тощие ноги, сонангай с вызовом глядел на светлорожденного.

Эак выразительно посмотрел на Муггана и ничего не сказал. Лишь погладил рукоять меча. Лицо Муггана исказила злоба. Он открыл рот, но раздавшийся сверху голос матери заглушил его:

— Приветствие и тебе, нетонианин! Ты пришел в мой замок без должного приношения? Что привело тебя в мою власть?

— Власть, власть, власть… — отразили своды.

— Не трусь, ниххан, говори! — засмеялся Мугган. — Язык у тебя пока есть!

Эак сошел с пятиугольника. Медленно, медленно, почти осязая спиной острия следящих за ним стрел, он начал подниматься по вырезанным в постаменте ступеням.

Владычица хранила молчание, и стражники не решались остановить аргенета. Эак благополучно достиг вершины — площадки, на которой стоял трон антассио сонанги. Он остановился, и глаза его встретились с глазами Нассини.

— Ты гордец, нетонианин! — прошептала она.

— Как и ты! — ответил Эак.

— Я могу убить тебя, нетонианин! — заметила сонанга. Трон ее стоял на возвышении в центре площадки, и ее голова была на три мина выше головы Эака.

— Я тоже могу убить тебя, сонанга! — ответил он. — Но в этом нет чести.

— Ты предлагаешь что-то, чтобы убить скуку? — неожиданно для себя антассио сонанга применила «формулу равных».

— Может быть.

— Ты не выказываешь страха, нетонианин.

— Лишь то, что делаю я сам, может испугать меня.

— И часто ты делаешь это, нетонианин? — заинтересовалась Нассини.