-  Слушаю, посланник, - мгновенно повеселел кочевник. Оружие - это тоже добыча, и совсем неплохая. Значит, не зря через реки и горы сюда пробирались, не зря колдуну-иноземцу снова доверились.

    Старик же со всех сил заторопился за ведуном - но никак не поспевал, прихрамывая сразу на обе ноги и неестественно раскачиваясь.

    «Вот уж кому бараний жир с горчицей не помешал бы», - подумал Олег, входя в юрту, и…

    -  Уманмее, птах-птах, Мардук-хана, птах-птах, Тха-кемана птах-птах, ваюли-и-и-и! - выла старая вонючая шаманка над чадящим очагом, надвинув малахай по самые зубы. С раскинутыми руками, со свисающими полами чапана, она походила на грифа-стервятника, отпугивающего от добычи незваных чужаков.

    Добыча была здесь же: Роксалана стремительно кружилась на постели, закатив глаза, вскинув ладони с растопыренными пальцами, каким-то чудом не путаясь в овчинах и не теряя равновесия. В этот раз у нее хватило ума натянуть долгополую рубаху - но вот отказаться от пожирания поганок директор по продвижению и маркетинговому обеспечению фирмы «Роксойлделети», вестимо, не смогла и теперь выла на одной ноте, роняя слезы и слюни.

    -  Чертова наркоманка! - Олег рванул из ножен саблю и прыгнул через очаг, метясь рукоятью Урге в лоб. Как ни был зол, он не хотел заливать ковры и постель кровью прилипчивой наркоторговки - отрубить голову и вспороть живот можно и на улице.

    Шаманка мгновенно сложила руки и присела, сворачиваясь в темно-серый клубок. Ведун споткнулся, кувыркнулся через этот живой шар, вмиг вскочил, настороженно водя кончиком клинка из стороны в сторону. И тут же на нем повисла заплаканная Роксалана, покрывая лицо беспорядочными поцелуями:

    -  Милый мой, хороший, любимый! Не умирай, не умирай, родненький! Как же так, как, уже!

    -  Отвяжись, алкоголичка! - Ведун пытался высмотреть старуху-грибницу через ее плечо, но девушка со своими поцелуями застила обзор.

    -  Я видела, видела! Небеса огненным гневом пошлют на тебя степную безногую лошадь смерти!

    -  Ага, сейчас… - Левой рукой Олег прижал Роксалану к себе, чтобы не дергалась, и наконец смог оглядеться. Разумеется, шаманка сгинула.

    -  Небесные бубны ударят в стекло, и примешь ты смерть от коня своего!

    -  Чего? - Услышанный перл заставил ведуна начисто забыть про ведьму из рода куницы. - Милая, вы чего, косяки в Пушкина заворачивали?

    -  Это пророчество, дурень! - Все еще заплаканная спутница со злостью отпихнула от себя Олега. - Я тебе что, Окуджава ты негритянский? Как умею, так и складываю! Огонь небесный ба-ба-бах костьми ударит тара-рах…

    Она задумчиво закатила глаза и начала сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее закручиваться, жалобно поскуливая.

    -  Тэ-э-эк, Кащенко на марше, - цыкнул зубом ведун, обошел девушку, расстелил на постели меховое покрывало, после чего поймал Роксалану за талию, опрокинул и быстро закатал в овчины, словно сосиску в тесто. Присел рядом, погладил ее по щеке: - Ты когда поганки жрать перестанешь, дурочка? Я тебя предупреждал, чтоб не тащила в рот что попало? Тебя наяда предупреждала, что они ядовитые? Ты ж ими лошадей до буйного сумасшествия доводила! Ну так какого хрена?!

    -  Олежка, когда тебя убивать будут, ты не умирай, пожалуйста, хорошо? - всхлипнула девушка.