– Удивительно вкусно, – сказала она, с одобрением глядя на Верочку-хозяйку. – Но вот что меня больше всего у вас поражает. Я хорошо знакома с французской кухней, так там удивительно то, что никогда нельзя определить, из чего приготовлен гарнир. Вот, скажем, ясно, что ешь мясо, но с чем? У вас же на столе вовсе ничего не поймешь. Вкус несравненный, но убей меня Бог, если я знаю, что у меня на тарелке.

– Да и я, признаться, ничего не могу понять, – поддержал ее немного оживившийся от затронутой темы директор школы. – Но вкусно, не оторваться!

– Это все Иван Иванович экспериментирует, – небрежно отозвалась Верочка-хозяйка. – Но вы, Александра Михайловна, верно определили. Лаэрт первоначально заложил в Иван Ивановича тысячу рецептов именно французской кухни. Лаэрт, объясни!

Лауреат Нобелевской премии с трудом оторвался от Лаэрта-первого и бросил вопрошающий взгляд на жену.

Пока он осмысливал, что от него требовалось, доктор педагогических наук спросила:

– А Иван Иванович кто такой, нельзя ли узнать?

На этот вопрос Лаэрт-второй среагировал без промедления.

– Кто такой Иван Иванович, – переспросил он с явным удовольствием. – Ну да, вы же не знаете. Иван Иванович, ответь, кто ты такой!

Робот, хлопотавший у конвейера, по которому опять из окошечка кухни двинулись к столу наполненные тарелки, голосом Лаэрта Анатольевича с достоинством отозвался:

– Это я Иван Иванович. Мне доверены дом, кухня и сад.

Робот, кажется, собирался что-то добавить, однако Лаэрт-второй, не утерпев, стал продолжать сам:

– Иван Иванович – это универсал! Самостоятельно программируется, когда надо! Другого такого робота на свете нет, я вам точно говорю! Сколько я над ним бился! Его схема разработана мной на основе…

Но тут лауреат Нобелевской премии поймал взгляд Верочки-второй.

– Ах да, – припомнил он. – Это действительно так, я ввел в него целую книгу рецептов. А он неожиданно увлекся, да так, что из кухни не вытащить, и стал их совершенствовать, трансформировать. Действительно теперь уже не поймешь, что ешь, но вкусно!

Лаэрт-второй мечтательно закатил глаза.

– Короче, мы с Верочкой только продукты ему поставляем, и никаких других забот у нас нет. Пробовали мы его и самого в магазин посылать, однако вскоре прекратили. Место тут тихое, дачное, а он все-таки сильно опережает свое время. Хоть мы тут люди довольно известные, но все-таки многие волнуются при виде робота, пугаются. В магазине особенно, и продавцы тоже…

– Понятно, – невозмутимо отозвалась Александра Михайловна. – Ясно, что с продуктами в этом времени все в порядке. Ну, а вообще-то вы как живете? Хорошо? Плохо? Сами понимаете, нам это небезразлично.

– Да так как-то так, живем, потихонечку, – неопределенно ответил Лаэрт-второй. – Считайте, пожалуй, все как было, мало что изменилось. Вот разве только…

Взгляд его затуманился, он явно что-то добросовестно припоминал.

И вдруг лауреат Нобелевской премии уронил вилку и освободившейся рукой хлопнул себя по лбу.

– Господи ты Боже мой! – воскликнул он. – Да что это я?! Были за последнее время кое-какие события, были! К нам на Землю инопланетяне прилетали! Я, можно сказать, за них и премию Нобелевскую получил!

За столом наступила мертвая тишина. Ее нарушало только легкое металлическое позвякивание: Иван Иванович принялся деловито разливать компот.

Потом доктор педагогических наук невозмутимо поинтересовалась:

– И с какой же целью они прилетали?

Снова наступила тишина.