Мысль о стране укрепила его решимость.

— Позволь проводить тебя домой.

— Спасибо, я на машине.

— Я попрошу, чтобы твою машину перегнал кто-нибудь из моих людей.

Он потянул ее к себе. Фара доверчиво прильнула к нему, и Шехабу показалось, что и у него на душе стало светлее и радостнее от ее присутствия. Он приказал себе не думать об этом.

— Но не мечтай, что избавишься от меня на пороге. Сначала я сниму с тебя этот наряд сирены и не уйду, пока ты не примешь душ. А потом... — он многозначительно поиграл бровями, — я пожелаю тебе спокойной ночи...

Фара задрожала всем телом и ухватилась за него крепче. У Шехаба мелькнула лукавая мысль: предложи он ей прямо сейчас выйти за него замуж, согласится она или нет? Впрочем, судя по тому, как вожделенно сверкали ее глаза, лучше не рисковать.

Когда они дошли до парковки, Шехаб со вздохом неохотно убрал руку с ее груди и незаметно для Фары нажал на мини-устройство во внутреннем кармане своего восточного наряда. Зная, что должно последовать за этим с минуты на минуту, он прильнул к ее губам.

Фара страстно ответила на его поцелуй, а спустя несколько мгновений темноту вокруг них внезапно взорвали десятки фотовспышек папарацци.

Глава третья

Всего лишь мгновение назад они были одни в целом мире. Фара уже размечталась о том, что будет дальше, когда они останутся вдвоем. И вот теперь ее грубо вернули в реальность, одним махом убив всю романтичность этого волшебного вечера.

На нее нахлынула волна беспомощной ярости против этих наглых, беспардонных тварей, именующих себя журналистами, то и дело вторгавшихся в ее личную жизнь. Люди, из-за которых она лишилась покоя, несмотря на то, что они с Биллом сознательно афишировали свои отношения. Каждая очередная встреча с папарацци вызывала у нее приступ бешенства.

Эта потрясающая волшебная ночь, воспоминания о которой она мечтала сохранить в. своей душе, теперь станет достоянием бульварных газет. Охотники за сенсациями непременно постараются превратить тайну ее сердца в вульгарное непотребное чтиво.

Губы Фары дрожали, несмотря на все усилия удержаться от слез. Она в отчаянии опустила ресницы. На секунду ей померещилось какое-то легкое дуновение, после чего вспышки фотокамер исчезли. Недоуменно вскинув глаза, Фара поняла, что Шехаб укрыл ее полой своего широкого плаща и прижал к груди. Тепло его тела и размеренный ровный стук сердца успокоили ее. Фара улыбнулась, подумав, что похожа сейчас на птенца, спрятавшегося под крылом родителя взрослого. Совсем скоро рядом послышался визг тормозов. Словно из ниоткуда возникли мужчины с широкими крепкими спинами в строгих костюмах, которые тут же закрыли от любопытных глаз бедную парочку, застигнутую врасплох. Один из них уже открыл для них дверцу лимузина, в просторном салоне которого те наконец обрели убежище.

Вид у Фары был такой удрученный, что Шехаб ладонями накрыл ее руки, которыми она все еще цеплялась за его одежду, и, дружески погладив, произнес:

— Их больше нет. Мы одни.

Руки ее разжались. Фара откинулась на спинку кресла и зажмурилась.

Это все-таки случилось. Более двух лет папарацци охотились на нее, и теперь их усилия увенчались успехом. Слухи о ее многочисленных связях получат документальное подтверждение. То-то радости будет для всех завистников и злопыхателей! Однако унизительнее всего было другое. Если папарацци были свидетелями лишь поцелуя у машины, то телохранители Шехаба, постоянно находившиеся где-то поблизости, выходит, видели все.

Сгорая от унижения, Фара вырвалась из объятий Шехаба и отодвинулась от него.

— Попроси, пожалуйста, шофера остановиться, — сдавленно проговорила она.