— Спасибо, Дайвим Твар.

Они ушли, а Эльрик вновь сел на Рубиновый Трон, уставился в одну точку. Изредка он дотрагивался до своих молочно-белых волос, и рука его дрожала, а в странных красных глазах отражались тоска и боль.

Спустя некоторое время он поднялся на ноги и в сопровождении стражников медленно пошел к своим покоям. Проходя по коридору мимо библиотеки, он остановился. Альбинос инстинктивно искал утешения в знаниях, но в эту минуту ему была ненавистна сама мысль о книгах и рукописях. Это они внушили ему мысль о морали и справедливости; это они довели его до отчаяния только потому, что он решил вести себя, как подобает мельнибонийскому императору.

Опустив голову, Эльрик прошел в свои покои, начал ходить из комнаты в комнату. Но и собственные апартаменты вызывали у него сейчас глухое раздражение. Они были обставлены слишком просто, слишком грубо, совсем не во вкусе мельнибонийцев (пожалуй, за исключением его отца), которые любили наслаждаться яркими красками и разнообразными формами предметов. Он завтра же все здесь изменит. Пускай мертвая рука предков руководит теперь всеми его действиями. Он изо всех сил боролся с частью самого себя, требующей проявить милосердие к Вальгарику и Йиркану, и либо убить их сразу, либо отправить обоих в ссылку. Но он не мог изменить принятого решения.

Устав от ходьбы, Эльрик присел на кушетку, стоявшую у окна, из которого открывался вид на город. По небу все еще плыли грозные облака и сквозь них, подобно глазу чудовищного зверя, выглядывала желтая луна. Казалось, она глядела на альбиноса иронически, словно радуясь тому, что он одержал победу над своей совестью. Эльрик закрыл лицо руками.

Через некоторое время слуги доложили ему, что в тронном зале начали собираться придворные. Эльрика одели в желтые императорские одежды, возложили ему на голову корону. Когда он вышел на верхнюю площадку хрустальной лестницы, мельнибонийцы громко и восторженно закричали — так радостно они ни разу еще его не приветствовали. Коротко кивнув, Эльрик сел на Рубиновый Трон, глядя на стоявшие в зале столы, уставленные яствами. Рабы поставили перед альбиносом небольшой столик и два стула для Дайвима Твара и Каймориль. Но ни Дайвима Твара, ни Каймориль нигде не было видно. И почему до сих пор не привели ни Вальгарика, ни Йиркана? Капитан должен был висеть на цепях в центре зала, а принц Йиркан сидеть с ним рядом. Доктор Шутка уже накалил свои инструменты ка небольшой жаровне и неторопливо перекладывал тонкий скальпель из руки в руку. Рабы разносили горячие блюда, хотя никто не имел права начать трапезу, пока император не приступит к еде.

Эльрик подозвал капитана своей стражи.

— Разве принцесса Каймориль и Дайвим Твар еще не пришли?

— Нет, сир.

Каймориль опаздывала редко, а Дайвим Твар — никогда. Эльрик нахмурился. Возможно, им просто не хотелось присутствовать при исполнении неприятного ритуала?

— А где пленники?

— За ними послали, сир.

Внезапно Эльрик услышал странный звук, напоминающий стон. Придворные за столами перестали разговаривать, начали недоуменно оглядываться по сторонам. Звук становился все громче и громче.

Двери распахнулись настежь, и на пороге появился Дайвим Твар в изодранных окровавленных одеждах. Тяжело дыша, спотыкаясь на каждом шагу, он побежал вперед, а следом за ним в тронный зал медленно вползло темно-фиолетовое с голубыми прожилками облако тумана, которое и издавало этот протяжный, леденящий душу стон.

Эльрик вскочил на ноги, отшвырнул столик, бросился вниз по хрустальной лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Стонущий туман продвигался все дальше и дальше, словно охотился за Дайвимом Тваром.

Эльрик подбежал к своему другу, обнял его.

— Дайвим Твар! Что это за колдовство?

Лицо Хранителя Драконьих Пещер было искажено от страха, зубы его стучали.