“Он и в самом деле не знает, – подумал Лэнд. – Хотя всё настолько очевидно”.

– Что-то развеселило вас? – спросил Зефон.

– О, нет. Ни в коем случае. – Хмыкнул Лэнд, не слишком скрывая ложь в словах.

Достигнув края терпения, Зефон уважительно склонил голову:

– Если позволите, эксплоратор Лэнд.

– Конечно, конечно.

Кровавый Ангел ушёл широкими шагами, легко опередив Лэнда.

“Обидчивый спутник”, – подумал он, глядя в спину Кровавому Ангелу.

Неизвестное время спустя после короткого разговора с Зефоном в воксе затрещало сообщение, распространяясь по растянувшемуся конвою. Приказ призывал собраться, усилить бдительность, отключить настройки всех аура-датчиков и ауспиков-сканеров, и приглушить все сверхчеловеческие чувства.

– Впереди один из исконных участков паутины. – Раздался голос Диоклетиана, привычно отвлечённый и краткий. Видимо кустодий всегда так говорил. – Придерживайтесь пути любой ценой.

У Лэнда пересохло во рту. Он облизал губы, но это мало помогло. Язык стал шершавым. Наконец. Наконец…

Он шагал и смотрел вперёд на широкий построенный туннель, чувствуя волнующую дрожь, которая всегда появлялась перед возможностью открытия. Мимо грохотали боевые сервиторы. Но они были лоботомизированы и давно утратили умение удивляться.

Когда железные стены закончились, с ними исчезли светившиеся схемы и гул пульсирующих машин. Место определяемых структур занял туман – баронесса Джая понятия не имела, где проходил их путь или как авангард конвоя умудрялся не сбиться с него. Шаги больше не отражались эхом от стен из марсианского металла, теперь золотой туман поглощал все звуки и возвращал лишь обрывки.

Это и в самом деле была паутина? Настоящая паутина? Да, была, скоро поняла она. И нет, не была.

Где туман редел, становилось видно стены: конструкцию из какого-то изгибавшегося материала, который оставался непроницаемым для всех волн ауспика. Возвращавшиеся ненадёжные показания определяли его как нечто похожее на призрачную кость эльдаров и идентичное по физической плотности – и согласно лепету Лэнда “идентичное по психическому резонансу! Ах, простите меня! Вы не способны понять…” – и всё же определить из какого именно материала состояли стены так и не удавалось.

Благодаря изучению доступных ограниченных данных о Великой Работе она знала, что эта так называемая сеть являлась творением расы, которая была гораздо старше любой из существующих в галактике. Этот факт мало пугал женщину, которая убила первого ксеноса в четырнадцать лет. Расы расцветали и умирали с жестокой регулярностью: Крестовый поход привёл сотни таких рас к исчезновению, а империи ксеносов воевали задолго до того, как человечество возникло из непродолжительного и удивительного соединения белков. Нет, не имело значения, насколько древней была эта трудолюбивая раса. Мурашки бежали по её коже от значительно более инстинктивной реальности, чем показывали сканеры.

Иллара Латхарак, Третий образцовый меч, шагавшая ближе к арьергарду конвоя, озвучила по воксу те же самые чувства. Джая услышала, как её придворная тихо сглотнула:

– Разрешите обратиться, баронесса.

– Всегда пожалуйста.

– Благодарю. Чем бы ни был этот материал, он не из нашей галактики. Как это может быть? Как такое возможно?

Джая вздрогнула от этой мысли. Суставы рыцаря сочувственно заскрипели благодаря родственной связи.

Туннели разветвлялись совершенно непредсказуемо и без какого-либо намёка о том, какой маршрут предпочтительнее другого. Туман просто распадался, показывая два или несколько дополнительных проходов, ничуть не отличавшихся от остальных.