Некоторые из принцепсов и скитариев-альф начали одновременно обмениваться кодом по вокс-сетям.

– Уверяю вас, – произнёс кустодий-терминатор, – я прекрасно знаю, какая это жертва для вашего легио.

– Игнатум не может принять такие условия, – заявил пожилой принцепс “Импирсис Крескир”. – “Потомка” нельзя оставлять.

“Мы уже трещим по швам”, – подумал Диоклетиан.

– Посмотрите на меня, – медленно сказал он. – Забудьте о гордости своего легио, Калеб Асарн. Забудьте жажду битвы военной машины, что течёт в вашей крови. Забудьте прошедшие пять лет, что мы сражались вместе, знамёна геральдической славы, которые покачиваются на руках-орудиях вашего “Разбойника”, и потерянных нами товарищей. Посмотрите на меня, посмотрите на цвет моих доспехов и вспомните от имени кого я говорю.

Лица принцепса не было видно за церемониальным шлемом. Но он кивнул.

На этот раз раздалось раздражённое рычание архимандриссы:

– Механикум выделял ресурсы, намного превышавшие пределы допустимых параметров, пожертвовав освобождением Священного Марса ради обороны Каластара. Нам чётко дали понять, что он – один из центральных узлов паутины. Связующее звено. Транспортный хаб. Наше участие в Великой Работе в таком масштабе включало условие сохранения доступа к Аресианскому пути для сохранения возможности вторжения на нашу родину.

– Мы делаем всё, что можем, – сквозь зубы произнёс Чжаньмадао.

– Вы смотрите на нас в Культе Механикум, как на лишённых эмоциональных реакций, но это основано на невежестве. Все люди, аугметированные и неаугметированные, сражаются лучше, когда есть за что сражаться. Обещание освобождения Священного Марса стимулировало нас. Обобщение: Невозможный город не должен пасть.

– Вы должны были согласиться без всяких гарантий, – ответил Диоклетиан, чувствуя первые ростки настоящего гнева. – Советую вам следить за словами, жрица. Ваш Омниссия нуждается в вас. Договор между Марсом и Террой превыше всего остального.

Одна из глазных линз архимандриссы завращалась, проецируя чёткое миниатюрное гололитическое изображение Сестры Керии. Диоклетиан сразу понял, что это: заархивированный файл встроенных пиктеров генерал-фабрикатора Загрея Кейна. Наложенный на изображение голос подтвердил это:

– Механикум продолжат снабжать вашу войну при выполнении следующего единственного условия – Омниссия лично однажды говорил о маршруте в паутине ксеносов, который ведёт на Священный Марс. Аднектор-примус Мендель называл его Аресианский путь. Не важно какой ценой, не важно какими усилиями, вы укрепите и сохраните его пригодным для использования сразу после завершения Великой Работы Омниссии. Даже если тысячами других маршрутов и проходов придётся пожертвовать, вы сохраните путь на Марс под имперским контролем.

Изображение Керии жестом подтвердило согласие и исчезло.

– Как видите, – произнесла архимандрисса, – гарантии были принесены.

– Принесены, когда удержание Каластара казалось почти стопроцентным, марсианка. Теперь я повторяю, мы сделаем всё, что можем, но у нас есть долг, который выше личных желаний. Приоритет отдан эвакуации Объединителей и их грузов. Они – адепты и ученики самого Императора. Мы создадим конвой, но ему в любом случае потребуется  постоянная защита. Враг, вероятно, проникнет в туннели Механикум по множеству вспомогательных путей.

Несколько офицеров Механикум – скитарии, принцепсы, жрецы и жрицы Объединителей – переглянулись. Воздух между ними отчётливо загудел. Диоклетиан задумался о содержании ноосферного общения, недоступного присутствующим, которые не обладали аугметикой. Они явно спорили, хотя Диоклетиан мог судить только по мельчайшим реакциям языка телодвижений.

Один из них фыркнул в слабом развлечении.