Григорий не ощутил присутствия поблизости злоумышленника до того самого мгновения, пока тот не обхватил его за шею согнутой в локте рукой, да так крепко, что Григорий чуть не задохнулся. А рядом не было ни души, и помочь Григорию было некому.

Но все же он не был окончательно беспомощен. Григорий согнул руку и врезал злодею локтем под ложечку. Тот взвыл от боли и немного ослабил хватку. Григорий судорожно вдохнул. Получив живительную порцию воздуха, он обрел силы для более серьезной контратаки.

Черная тень легла на руку мерзавца, напавшего на Григория, и он в страхе взвизгнул и отпустил свою жертву. Григорий развернулся, получив наконец возможность взглянуть на своего обидчика. Было темно и плохо видно даже при свете луны и фонарей, освещавших автостоянку, и все же Николау рассмотрел бородатого мужчину лет тридцати. Сбрил бы он бороду — стал бы как две капли воды похож на любого из тех двоих, с кем разделался Фроствинг в гостиничном номере.

Кстати говоря, если уж на то пошло, то где носит Фроствинга? В последний раз он спас Григория, так почему бы ему и теперь не расстараться?

Однако гадать на эту тему времени не было. Злодей пробормотал фразу на языке, Григорию смутно знакомом. Тень растаяла.

В этот же миг Григорий услышал шаги у себя за спиной.

Он обернулся — и в этот же миг что-то острое и зазубренное вонзилось ему в бок.

Первый злодей прорычал:

— Наконец додумался что-то сделать! Ты хоть видел, что он чуть было со мной не сотворил?

— Видел. Да уж, хозяину будет точно интересно поглядеть на этого типчика.

Перед глазами у Григория поплыло, но он все-таки успел разглядеть того, кто нанес ему предательский удар. То был более тонкий образец генной инженерии из тех, которые уже были знакомы Григорию. Бороды у этого паршивца не было, и мыслей на его челе было запечатлено побольше, чем у его напарника. Но даже если бы эти двое ни словом не обмолвились ни о каком «хозяине», Григорий бы все равно понял: перед ним еще один солдат, а никак не генерал.

Он чувствовал, что теряет сознание. В полубреду он постарался дотянуться рукой до того места, откуда распространилась сначала боль, а теперь — онемение. Пальцы нащупали рукоятку маленького кинжальчика. Стало быть, ему ввели какой-то усыпляющий яд. Странно. Очень странно. На него подобные яды действовать были не должны.

Поразмыслить над этой загадкой Григорию не довелось. Еще один вдох — и он как подкошенный рухнул на асфальт автостоянки.

VII

Он спал, но снов не видел. Этот необычный факт Григорий отметил, очнувшись на полу в полутемной комнате. Григорий всегда помнил свои сны, вне зависимости от того, являлся ли ему в них Фроствинг или нет. То, что он не мог вспомнить совершенно ничего, так его напугало, что на миг он забыл о предосторожности.

Противный писк заставил его вернуться к действительности.

— Вы проснулись, — констатировал чей-то голос. Из тона, каким это было сказано, явствовало, что за одно это Григорию следовало бы возблагодарить того, кто это сказал. Он на миг задумался и решил, что, пожалуй, так оно и есть. Почему бы не возблагодарить тою, кто впервые даровал ему сон без сновидений. Ну, то есть насколько он помнил, такое с ним произошло впервые.

— Хочу предупредить вас, господин Григорий Николау, раз и навсегда. Для вас же будет лучше, если вы воздержитесь от применения ваших… способностей… в целях побега.

Время от времени в речи незнакомца проскальзывал акцент, но какой именно — Григорий никак не мог уловить. То вроде бы немецкий, а потом — русский, а потом, что удивительно, — английский. Да если бы только эти…

Пока Григорию было не до побега. Он был способен только на то, чтобы старательно вслушиваться в то, что говорил ему невидимый собеседник.