— Я, видимо, не поняла выражение…

Усмехнулся, ещё бы, она, наверное про коктейль какой-то подумала.

— Смесь азотной и соляной кислоты, растворяет даже золото. И не надо устраивать Боре несварение, это он сейчас храбрится, на самом деле он плохо нейтрализует кислоты.

Рыжая даже с некоторым шоком глянула на довольного мастера магии, который сам пошёл что-то намешивать в баре. С нашей памятью и правда чего только не нахватаешься просто по случаю, уж пару коктейлей точно сумеем состряпать. Я же ушёл на верхний ярус виллы, на которой мы отдыхали подальше от суеты, но при этом достаточно близко к важной точке. На мансарде имелось наклонное окно с очисткой от снега и лежаки, на одном из которых я и устроился.

Подсвеченный снизу снег завораживал, навевал какое-то совсем иное настроение. Битва вдали тоже почти стихла и машины перешли в режим ожидания, оставалось лишь держать защиту над большой базой, чтобы гарнизон не заморозило слишком сильно.

Впрочем, моё одиночество длилось недолго. Сильви тихо зашла следом, мимолётно посмотрела на меня, а потом легла на соседнее место. Прошло несколько минут, когда он наконец заговорила:

— Тебе одиноко?

— Нет, пожалуй. Вокруг меня много людей, — ответил я, повернув голову и встретившись с зелёными глазами, которые едва заметно светились, как и у меня, всё же мы постоянно применяли силу, давно не обращая на это внимания. — Борис, Николай, Всеволод, Мария, Александр… и многие другие. Мне не одиноко, но отвечая на твой настоящий вопрос, я порой скучаю по ней.

Сильви пожала губы, поколебалась и встала со своего места, почти заставила меня подвинуться, так что стало тесновато. Не ожидал от неё, ведь пусть она всегда оптимистична, но вот на подобные нежности никогда не шла.

— Только ничего не говори. Это слишком смущает.

Ну нет, тогда лёд между нами не растает! Она уткнулась мне в шею, я приобнял и поглаживал по голове.

— Ты тоже больше не одинока. Может наша компания цвета русской аристократии кажется тебе странной и несерьёзной, но мы тебя не бросим. И я тебя не брошу.

— Прекращай, — попросила она. — Это очень смущает. Я… когда семьи погибла…

Она замолчала и крепко обняла меня. Бушующая за окном стихия и правда навевала определённое настроение. Небольшим усилием я создал нам лежанку удобнее, штурмовой робот накрыл её пледом и я поднял Сильвию на руках. Она тепло улыбалась и устроилась у меня на руке.

Мы начали рассказывать друг другу о родных краях и своих академиях. Ещё самую малость формально, но уже куда откровеннее. В наших жизнях были провалы, о которых мы обычно не вспоминали.

Я в самом начале так полагался на технику, до которой смог добраться, что стоило войти ко мне в ближний бой, как я терялся и упрощал тактику. Не мог создать ничего дельного или взяться за меч и просто бить чистой силой. Из главного академического турнира вылетел в четвертьфинале. И это при том, что я к тому моменту был пиковым боевым магом и одним из фаворитов. Да, были и другие сильные люди, но я всё равно должен был дойти минимум до полуфинала, сетка была составлена именно так, чтобы битвы фаворитов состоялись как можно позже.

Помню, как тогда поражение ударило по моей гордости, а отец лишь сказал «это будет тебе уроком». Никто не критиковал, не насмехался, а я так ударился в искусство ближнего боя и качалку, что к окончанию академии уже спокойно сражался с роботами в рукопашной.

Сильвия на этот рассказ гордо хмыкнула и рассказала то, о чём Америка сейчас наверняка старательно замалчивает.

— Мой дар, который сейчас красиво нарекли Rising, а ещё лучше на русском — Возвышение, во время моей учёбы звали просто усилителем. Я не жалуюсь, да и где сейчас те люди, по большей части, наверное, мертвы, но пару раз меня называли слабейшей из всех литых и пророчили максимум ранг грандмагистра.