Больше проблем не с тем, как эти воспоминания убрать, а что поместить поверх них, так, чтобы женщина не заподозрила, что ее память вообще корректировали. А для этого мне нужно узнать, как она проводит время, чем увлекается, и что могло заставить ее уйти с работы посреди смены.

Просматриваю ее воспоминания, пытаясь разобраться, что она за человек. Она не пьет, так что обставить отсутствие воспоминаний, как запой, не смогу — слишком нехарактерно для нее.

Так… Живет одна. Работой недовольна, но скрывает. С телевизором все понятно — любит смотреть новости и старые ситкомы.

Папку с информацией по работе обнаруживаю в шкафу. После надписи «недоплатили премию» вывожу крупным шрифтом «ХВАТИТ ЭТО ТЕРПЕТЬ».

Слишком не заморачиваюсь, все-таки не дипломную работу защищаю. Внушаю, что женщина ушла с работы два дня назад как раз из-за премии, и убивала время, пересматривая первые сезоны «друзей». Даже прокручиваю в ее воспоминаниях эти сериалы. Последний штрих — внушаю, что она решила побаловать себя, для чего нашла это кафе.

Оставляю ей установку не обращать внимания на униформу, выхожу из транса и покидаю туалет.

* * *

Юсуповы, как и их предки, жили на широкую ногу. Поместья были обставлены лучшей техникой. Укрепленный заклинаниями паркет девятнадцатого века слуги до сих пор натирали воском.

Простыни и наволочки менялись ежедневно. Все белье было тонкого льна с вышитыми инициалами. Нижнее белье никогда не одевали дважды, а полотенца заменяли немедленно после использования. Скатерти, покрывавшие длинные столы, и замысловато сложенные салфетки были украшены вытканными фамильными гербами.

В служебных корпусах при каждом поместье клана была собственная прачечная и множество слуг, которые жили на феодальный манер, со своими семьями во флигелях, помещениях над конюшнями и гаражами, окружавшими главное здание. Чтобы обеспечить физический комфорт одних Юсуповых, требовалось не меньше сорока человек. Ну как сказать «человек» — холопов и девок. Юсуповы не только были привержены традициям, но и называли вещи своими именами, как и многие поколения славных предков.

В огромной передней с мраморным полом постоянно сидел швейцар, единственная обязанность которого состояла в том, чтобы открывать дверь и расстилать красный коврик перед автомобилями, дабы обувь входящих и выходящих не коснулась мостовой. Компанию ему составляла пара дежурных ливрейных лакеев.

Сегодня было очередное собрание глав родов. Ярослав, сидящий во главе стола, спокойно обсудил стоящие на повестке дня вопросы и распустил большую часть людей.

Когда в помещении остались лишь самые близкие друзья: Игорь Соколов и Павел Егоров, хозяин кабинета пригласил их в комнату с видом на парк. Сегодня как раз пошел первый снег, крупный и мокрый, и через панорамные окна парк выглядел особенно чудесно.

Друзья поговорили о женщинах, о политике, и между делом зацепили тему одного захудалого рода.

— Слышали? Алмазовы снова занялись крафтом, — произнес Юсупов.

— Видимо, хотят, чтобы у них еще один завод сгорел, — угодливо подхихикнул Соколов.

Егоров вальяжно повел рукой:

— Да пусть копошатся внизу, сколько угодно — крафтят клинки для простолюдинов или накладывают укрепления на подъездные двери. Главное, чтобы выше не лезли. Если они начнут выползать на большой рынок, придется снова устроить «прорыв элементалей», ха-ха!

— Верно, — улыбнулся Юсупов. — Долговечные товары — это стопор экономики.

— Ты прав, Ярослав. Однозначно прав.

Глава 24

Сегодня с утра отец наконец-то решился заменить охранников на хобгоблинов. На завтраке сообщил всем домашним о новых охранниках, а после завтрака они сменились.