Кашел пожал плечами и протянул на прощание руку демону.

— Думаю, ты не захочешь нас дальше сопровождать, — сказал юноша. — Я рад знакомству с тобой, Дерг. Жаль, что мы встретились как враги, а не друзья.

Демон ответил ему крепким пожатием, жилы у него были как толстые канаты.

— Друзья? Ну что ж, ты — человек и лучше понимаешь в таких вещах. Желаю тебе и впредь успешных сражений, Кашел.

И Дерг шагнул назад.

— Я тоже не иду с тобой, Кашел, — раздался голос феи.

Юноша нахмурился. Его мозг отказывался понимать услышанные слова. Такое часто случалось с ним: люди говорили ему что-то, а он не понимал…

— Ты доставил меня в точку, откуда я безопасно смогу попасть к себе домой, — сказала Мелли. — Я никогда б не добралась сюда самостоятельно, Кашел. Ты очень, очень сильный…

— Не думал, что ты покинешь меня, Мелли, — тихо произнес юноша. — Я…

Он не знал, как объяснить. Сказать, что он привык к ней — значит не сказать ничего. Привычной была боль в левом колене на перемену погоды — память о неудачно упавшем дереве… Тут совсем другое.

— Мне будет не хватать тебя, — сказал Кашел.

Мелли шагнула к нему и быстро поцеловала. Тело ее было теплое, живое. Как у кролика, подумалось юноше: сверху мягкое, а внутри — каменные мышцы.

— Пусть тебе с другими везет так же, как со мной, — сказала фея.

— Мелли! — рванулся за ней Кашел.

— Уходи! — решительно произнесла фея. — Не раздумывай! Это то, что тебе надо.

Юноша резко отвернулся — он не мог смотреть на ее слезы, поднял конец гобелена и шагнул вперед, будто не видя перед собой стены.

Стены там и впрямь не было. Одна темнота… Кашел сделал еще один шаг. Он выбрал этот путь и должен был пройти его до конца.

— Они не имеют права, — прошептал он, хватаясь за рукоятку меча. Обретя этот меч, юноша на многое стал смотреть по-иному. Теперь гнев перестал быть напрасной, гложущей изнутри эмоцией. Если кто-то посмеет косо посмотреть на Гаррика, он живо узнает…

Он почувствовал ладонь Теноктрис на своей руке. Прикосновение отрезвило юношу: пальцы его разжались, меч послушно скользнул обратно в ножны.

— Я просто собирался перерубить цепь, — смущенно пробормотал Гаррик. — Это мягкий металл, и меч мог бы…

— Думаю, нам ни к чему такой шум, — произнесла старуха. Больше она ничего не сказала, но юноша прочитал вопрос в ее глазах. Теноктрис молча взяла замок в руки, поднесла его к лицу.

Гаррик залился краской стыда. Он стоял и пытался сообразить, кто же повинен в этой вспышке гнева — он сам или насмешник-король. Вот уж Гаррик никогда не считал себя излишне властной особой… да, собственно, он и властью никогда не обладал. Теперь что-то изменилось, причем эти изменения были связаны не только с королевским мечом.

Теноктрис тем временем что-то бормотала над замком. Вскоре внутри него зародилось холодное голубое свечение. Раздался мелодичный звон, и замок отвалился от дужки.

— Я говорила, что являюсь не очень могущественной волшебницей, — сказала старуха, — но все же волшебницей.

Юноша снял цепь с ворот, стараясь не звенеть металлом, теперь, когда его ярость, вызванная поступком жирного домовладельца, поулеглась, Гаррик стал больше обращать внимание на окружающие обстоятельства и расслышал негромкое, монотонное пение. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение вибрация, напоминавшая гул далекого прилива.