Наступившее молчание само по себе было подобно раскату грома. Но, несмотря на наступившую тишину, юноша продолжал ощущать давление невидимых сил. Он не мог даже представить себе, каково было Теноктрис, которая воочию видела этот вздымающийся шторм.

Бенлоу обернулся, и в тот же миг силы покинули Гаррика. Он растянулся на куче обвалившегося кирпича, задыхаясь от пыли и не в состоянии восстановить дыхание. Его распростертая рука коснулась кисти Лианы — та была такая же холодная и твердая, как камни под ними.

Бенлоу протянул скрюченную, как клешня, руку к голове Гаррика. Меж кончиков его пальцев потрескивали голубые искры.

В это момент за его спиной Маццона поднялась и села. Грудь, ее поднялась и вдруг исторглась криком:

— Помогите! Помогите!

Бенлоу резко повернулся.

— Маццона! — воскликнул он.

На лице мумии отразился ужас. Все так же сидя, она начала неуклюже отползать к дальней стене.

— Помогите! — снова закричала она. — Это чудовище убивает мою дочь! Спасите!

— Маццона, любовь моя! — Бенлоу с криком бросился к жене. Гаррик, по-прежнему неподвижный, ощутил, как невыносимое давление ослабевает, будто истекает из склепа наружу.

— Чудовище! — не утихала Маццона. Она попыталась встать, но ее мумифицированным рукам недоставало силы поднять тело вдоль стены. — Мерзкое чудовище!

— Любовь моя… — с нежностью произнес Бенлоу и замер. Голубое сияние стремительно угасало, утекая, как вода из дырявого ведра.

Тело мумии одеревенело и упало набок, при этом правая рука отвалилась.

Бенлоу еще несколько мгновений сохранял стоячее положение. По его лицу стали стремительно распространяться синеватые пятна, сильнейший запах разложения заполнил небольшую комнату. Смерть, отсроченная на недели, в считанные секунды взяла реванш.

Из глазниц закапало. Труп, не одушевляемый более душой Бенлоу, закачался и упал ничком. Гниющая плоть мокро шлепнулась и расползлась по полу.

— Да не оставит его своими заботами добрый Пастырь, — прошептал Гаррик. Физические силы вернулись к нему, но не моральные…

Он немного внимания уделял Бенлоу при жизни, зрелище же ожившего мертвеца настолько потрясло и ужаснуло его, что юноша не находил в себе силы подняться и начать действовать. Он так бы и остался лежать в полуразрушенном склепе, если бы не мысль о друзьях. Лиане, а возможно, и старой колдунье необходима его помощь. Гаррик должен спасти их!

Не приведи Госпожа никому испытать то, что пережил бедняга Бенлоу. Даже он не заслужил такой судьбы…

Пальцы Лианы шевельнулись. Грудь поднялась и опала.

Она была жива.

Гаррик с трудом поднялся на ноги. Все тело покалывало, будто он долго сидел в неудобной позе, но чувствительность мышц полностью восстановилась.

— Он собирался воплотить дух жены в теле дочери, — тихо сказала Теноктрис, все еще стоявшая за стеной гробницы. — Вот зачем ему понадобилась Лиана. Для своего замысла он использовал связь, существующую между матерью и дочерью. Без этого даже такому сильному волшебнику, как Бенлоу, трудно было бы добиться успеха.

Лиана пробормотала что-то, не приходя в себя. Пальцы ее снова пошевелились.

Гаррик посмотрел на старую колдунью.

— Не рассказывай ей, — велел он с властностью, которая удивила его самого. — Лучше ей этого не знать.

— Да, — согласилась Теноктрис, — лучше не знать.

Сняв засов, Гаррик отворил дверь. Затем подобрал тело девушки и шагнул за порог. Ему требовалось выйти наружу, из этого зловония — физического и духовного — того, что произошло.

— Он был очень сильным, — произнесла волшебница.