— Пустая болтовня, чепуха. Можете судить сами: циклотрон уже дряхлый, а работает до сих пор как часы, весь факультет кормит.

— Это в каком смысле кормит? — удивился Александр Петрович.

— В самом прямом: зарабатывает на жизнь. Мы ведь космос обслуживаем, а они все еще хорошо платят. И знаете, что мы делаем?

— Если это государственные секреты…

— Какие там секреты, — усмехнулся Башкирцев, как показалось адвокату, с горечью. — Каждый предмет, подлежащий запуску в космос, они сначала приносят нам, и мы бомбардируем его ускоренными частицами. А они потом проверяют, не стало ли что-нибудь от этого хуже… Очень интеллектуальная работа, знаете ли, вроде лесоповала… Они весьма забавные люди: если в приборе меняют диаметр заклепки, весь прибор проходит испытания снова. Одним словом, большая наука.

— Значит, с циклотроном все было в порядке… А из-за чего же тогда пошли разговоры?

— Вместе с ускорителем он соорудил еще нечто, нам не понятное и к циклотрону, по-видимому, отношения не имеющее. Здесь, под нами, — профессор слегка притопнул ногой, — гигантский бетонный фундамент глубиной около восьми метров, и в него, внутрь, проведены мощные токоносители. Я не знаю, что там смонтировано, но оно пожирает бездну энергии, больше самого ускорителя. И продуцирует сумасшедшие электромагнитные поля: в радиусе ста метров обычные измерительные приборы сходят с ума, а на первом этаже здания отказывает вся электроника. Установка обслуживается специальными экранированными приборами.

— Простите, я вас правильно понял? — изумился Самойлов. — Несмотря на… гм… отсутствие доктора Хейфеца, вы продолжаете включать это, если позволите так выразиться, неизвестно что?

— Вы все правильно поняли, дорогой адвокат. Мы продолжаем включать это «неизвестно что» — Башкирцев умолк и забарабанил пальцами по столу, давая понять, что данное направление разговора ему неприятно.

Александру Петровичу, напротив, тема показалась увлекательной, и он извлек из кейса еще одну бутылку.

Поняв, что от любопытства адвоката отвертеться не удастся, профессор продолжал сам, без понуканий:

— Он устроил все очень хитро. Ускоритель включается и выключается только совместно с подземной установкой, таково программное обеспечение комплекса. Всякая попытка прекратить подачу энергии вниз приводит к остановке циклотрона. Он чувствовал, что ему смогут помешать, и решил заранее подстраховаться. И заметьте, еще деталь: когда включается ускоритель, с объекта удаляются все люди, кроме считанного числа необходимых сотрудников, и они, естественно, прикованы к своим рабочим местам. Значит, если вы не хотите, чтобы совали нос в какие-либо ваши приватные дела, лучше всего их совместить с включением циклотрона.

— Не понимаю, — искренне удивился Александр Петрович, — если все дело в программном обеспечении, почему нельзя переделать программу?

— Это безумно сложно. Чтобы лезть в чужую программу, нужно быть специалистом уровня не ниже автора. А туда, где приложил руку Хейфец… понимаете сами. Легче сделать новый пакет программ, но это стоит дорого. И еще убытки от остановки ускорителя на неопределенное время? Нет уж, проще оплачивать лишние расходы энергии. — Башкирцев выдержал довольно долгую паузу, словно думая, стоит ли откровенничать дальше. — Но я вам скажу больше. Хейфец умел предусматривать все, и никто не знает, что может произойти, если начать тут что-то переделывать. Я чувствую себя неандертальцем у кнопок ядерного реактора и нажимать их наугад никому не позволю. Пусть все останется как есть.