— Поверь мне, Мелисанда, ты ошибаешься. На свете не найдется ничего такого, чего я желал бы сильнее, чем тебя.

Она прикрыла глаза.

— Я не верю тебе.

— Когда я сделаю это, ты поверишь. Она едва заметно покачала головой.

— Ты дала слово, Мелисанда. Ты дала слово, и ты его сдержишь, слышишь?!

— Я не могу, — всхлипнула она.

Он так сильно прижимал ее к себе, что невольно почувствовал неистовое биение ее сердца. Неужели она так боится? Она, бесстрашная Мелисанда, отважная и непокорная?

— Как странно, — произнес он задумчиво, — я думал, дочь Мэнона держит свое слово.

Она снова пристально взглянула на него. Конар произнес именно те единственные слова, которые могли подействовать на нее. И он почувствовал, как дрожь пробежала по ее юному телу… Как странно — она так безумно разозлила его сегодня. А потом еще этот вечер в зале…

Конечно, он мог бы взять ее быстро, силой, но не этого хотелось ему теперь. Ему хотелось нежности и близости с ней.

— Свежей и благоухающей, ожидающей и изнемогающей — такой я тебя хочу, — прошептал он ей на ухо.

Она не ответила, и он, не сводя с нее глаз, встал с кровати.

— Я дам тебе еще несколько минут, Мелисанда. Когда я вернусь, я надеюсь, ты будешь готова сдержать свое обещание.

Он повернулся, подошел к стене и, отодвинув гобелен, открыл потайную дверь в смежную комнату и вышел, осторожно прикрыв ее за собой.

«Ты безмозглый болван», — подумал о себе Конар. Затем подошел к очагу и стал греть руки над сумрачно тлеющими углями. — «Интересно, что же последует теперь? Может, Мелисанда, уже воспользовавшись моментом, убежала и теперь рассказывает Рианнон о какой-то страшной болезни, постигшей ее, и уверяет, что ей нужен покой?»

— Ах, женщина! Но это должно произойти, и произойти этой же ночью, — прошептал он.

И все же Конар не двинулся с места, утомленный и измученный, мечтая лишь об одном, — чтобы все эти проволочки побыстрее кончились.

Его лицо покраснело от жара, исходящего от пламени. Наконец он отошел от огня и, задумавшись, взглянул на дверь. Конечно, она ушла. И теперь ему придет силком возвращать ее обратно. Он не знал еще точно, что собирается для этого предпринять, но знал только одно — Мелисанда должна быть здесь, и с ним. С Конаром.

Его сердце казалось вот-вот выпрыгнет из груди, даже затаил дыхание, входя в комнату.

Она была там. Она переоделась в легкое платье и с яла спиной к вошедшему Конару, глядя на огонь. Она распустила длинные волосы, и они шелковой волной покрыли ее спину.

Конар быстро подошел к ней и нежно коснулся плеч. Потом стал медленно и ласково перебирать пряди ее шелковистых волос. Но она все еще дрожала, и это приводило его в бешенство. Он приник губами к ее шее и почувствовал, как бешено стучит ее кровь. Он развязал мягкий розово-лиловый шнурок туники и отступил на шаг: ее одежда с тихим шелестом упала на пол. Она слегка вскрикнула, но продолжала стоять спиной к нему. Он прижался губами к ее плечу, его руки ласкали спину, повторяя все ее изгибы.

— Я думал, что ты сбежишь, — сказал он, осторожно поворачивая ее к себе лицом. Мелисанда тяжело дышала ее соски упирались ему в грудь, ее обнаженное тело остро чувствовало его близость.

— Я всегда держу свое слово, — холодно произнесла она.

— Правда? А может быть, тебе просто некуда было бежать?

Ее фиалковые глаза дико сверкнули из-под густых ресниц.

— Пожалуйста, не мог бы ты… закончить со всем этим поскорее.