Он испытал облегчение. Громадное облегчение.

— О чем ты? — живо спросил он.

Она пожала плечами.

— Я полагала, ничто не в силах изменить той неприязни, которую испытывала ко мне твоя мать. Но когда мы прощались… ни капли снобизма. Она говорила искренне.

— Власть делает людей высокомерными, Шонтэль, — сказал он. Она кивнула.

— Да, теперь я это понимаю. — Она помолчала. — Как ты думаешь, Гальярдо нанесут ответный удар?

— Сомневаюсь. В любом случае бизнесу нашей семьи они навредить не смогут, это довольно сложно. Конечно, некоторые сделки будут сорваны, но ничего страшного.

Довольная таким ответом, она склонила голову и посмотрела на сверкающий даже в сумраке изумруд.

И опять в Луисе проснулась неуверенность. Не совершил ли он ошибку? А вдруг она сейчас снимет кольцо?

— Я думала… предыдущая ночь была последней; что между нами все кончено, — тихо произнесла она, все еще разглядывая перстень и, видимо, не осознавая до конца его предназначение.

Ему ужасно хотелось повернуть время вспять, и все было бы по-другому. Может быть, она еще в Ла-Пасе рассказала бы всю правду, дай он ей тогда возможность. Но он был ослеплен яростью и не соображал, что делал. Так почему она должна верить ему?

Он пытался подобрать слова, но в голове не было ни одной мысли, абсолютная пустота. Желание обнять ее с каждой минутой становилось все сильнее. Словами не объяснить. Он должен показать ей, что изменился с той ночи, стал другим.

— Скажи лучше вот что, — продолжила она, прерывая ход его бессвязных мыслей, — сегодняшний прием… — Она запнулась. Еле заметная печальная улыбка тронула уголки ее рта. — Ведь мы многого этим добились, не так ли?

— Да! — выдохнул он, тяжело дыша. — Господи! Взгляни на меня!

Ее глаза расширились. В них затаились и вопрос, и надежда.

— Прошлой ночью я ненавидел тебя. Ненавидел за любовь, которую потерял и по которой тосковал два проклятых года. Сегодня я понял, что мы оба сберегли ее. Что она еще жива. И я все сделаю, чтобы вернуть ее. Ты слышишь? Все!

Машина остановилась.

Больше он ждать не мог. Шонтэль смотрела на него как завороженная. Он вышел из машины и, обогнув ее, открыл дверцу перед Шонтэль, прежде чем это успел сделать шофер. Луис фактически оттолкнул его в сторону. Дав ей выйти, он взял ее на руки и понес к дому. Она моя, моя…

— Скажи «да», — услышал он сам себя. И почувствовал ее дыхание, когда она обняла его за шею.

— А сегодня ты позволишь мне трогать тебя? — спросила она с улыбкой.

— О да! — выпалил он. — Трогай меня. Трогай, где только захочешь.

— Можно делать что угодно? Она поддразнивала его.

— Да, да, — повторил он. — Погоди-ка, я достану ключи.

Так хотелось, чтобы дверь сама распахнулась перед ними. Шонтэль засмеялась, прижавшись к его груди. И это к лучшему, не так ли?

Он вставил ключ в замок, и пару секунд спустя весь мир остался позади, за дверью.

— Опусти меня, Луис.

— Сейчас, — ответил он и направился в сторону спальни.

— Не на кровать, — приказала она, уже куда более строго.

— Нет? — Ему-то это место казалось самым подходящим.

— Поставь меня на пол.