– Что за шум? – спросил Алан.

– Ирландский ураган.

– А-а, опять старуха Маккензи? Похоже, она против того, чтобы люди иногда развлекались. – Алан чмокнул брюнетку в щечку.

Спенс нахмурился. Забота о собственных удовольствиях частенько мешала Алану видеть чужие проблемы.

– Знаешь, тут прятали девушку, которой было совсем не весело…

– А вам, девочки? – Алан ущипнул своих подружек, и те дружно захихикали. – Думаю, нам надо вернуться в спальню и поиграть еще немножко.

Он удалился в обнимку с девицами, а Спенс с удивлением покачал головой. Со времен колледжа Алан не сильно изменился.

У дверей комнаты Оливии стоял Моу, словно страж у врат преисподней. Спенс прошел в комнату, сделав вид, что не заметил охранника.

Теперь шторы были раздвинуты, и комнату заливал солнечный свет. Яркие лучи, легко пронизав тонкое кружево, отражались от зеркала в золотой узорной раме, висящего над камином, сложенным из черного мрамора. Обтянутые красным бархатом стулья и диван были также щедро инкрустированы золотом. Все вместе создавало впечатление бликов инфернального пламени.

Оливия стояла у окна. Спенс взглянул на нее и с удивлением подумал, какого черта он вообще попался на крючок. Ему никогда не нравился такой тип женщин. Он всегда предпочитал менее пышные формы.

Морщась от головной боли, Кинкейд отправился бродить по кроваво-красному ковру в поисках предметов своего туалета. На рубашке осталось только три жемчужные пуговицы, остальные, должно быть, отлетели. Ну и пусть – искать он не станет.

– Как ты осмелился встать на их сторону?

Проигнорировав вопрос, Спенс сел на резной стул и надел ботинки. Носки куда-то запропастились. Зато он увидел свое белье, но, подумав, решил обойтись без него – больше он не станет снимать штаны в присутствии этой рыжей дикой кошки.

– Я не потерплю, чтобы кто бы то ни было вмешивался в мой бизнес!

Кинкейд храбро встретил ее злобный взгляд.

– Зачем ты мучила бедную девушку? Потому что она не хотела на тебя работать?

Вглядевшись в лицо Спенса и убедившись, что он не намерен просить прощения, Оливия мгновенно преобразилась. Разъяренная рысь превратилась в мурлыкающую кошечку.

– Но, Спенс, дорогой, – она поплыла к нему, зазывно покачивая бедрами, – эта девушка мне задолжала. И я ее пальцем не трогала. Просто ей попался капризный клиент.

У Спенса возникло сильное подозрение, что она лжет и девушку заперли в комнате давно. А значит, избивал ее либо охранник, либо сама мисс Фонтейн.

– Давай забудем об этой глупой девчонке, – продолжала мурлыкать Оливия, положив холеную белую ручку ему на грудь. – Она не имеет к нам с тобой никакого отношения.

Спенс сделал шаг в сторону, чтобы избавиться от ее прикосновения, и взял пиджак со спинки стула.

– Я никогда не указываю людям, как им следует жить, – хмуро заметил он. – Пока они не приносят вреда другим. Если женщина решает стать жрицей любви добровольно – это ее дело, и я не вижу в том ничего дурного… Если только это ее собственное решение.

Теперь он смотрел на Оливию в упор.

– Не хочешь же ты сказать, что я силком держала тут эту девицу? – нервно хмыкнула та, ежась под его суровым взглядом.

– Думаю, ты просто садистка. Тебе доставляет удовольствие мучить других людей, иметь над ними власть, – с отвращением проговорил Спенс.

– Ах вот как! Однако вчера ночью ты не возражал против моей власти! – вскричала Оливия, впадая в ярость.